Впрочем, если присмотреться повнимательнее, дымка все же не была абсолютно непроглядной, какой она виделась с земли. Кое-где в белесой пелене имелись бреши, в которых «земной» и «небесный» города сливались воедино.
В таких местах наблюдателю открывалась подлинная реальность. Небоскребы обретали свои истинные размеры, начиная походить на колоссальные столбы, сотворенные не иначе, как для того, чтобы подпирать небосвод. У их подножия, в узких каньонах улиц, струились серые реки автомобилей и пешеходов, различимые с высоты только благодаря своей нескончаемости. Сверкающее буйство вывесок и реклам, которых в пустынном «поднебесье» практически не было, смотрелось с вершины Фридмэн-тауэр всего лишь яркими блестками, рассыпанными поверх уличного столпотворения для скрашивания его однообразной серости. Земная суета казалась отсюда такой далекой и мелкой, что было даже удивительно, как превенторы вообще могли ее испугаться.
С западной стороны пентхауза Макдугала была оборудована двухъярусная ступенчатая терраса, напомнившая Бунтарю террасу его изолятора. Разумеется, напомнившая лишь в общих чертах. На террасе Брайана можно было при желании соорудить четыре подобных изолятору здания – по два на каждую террасную ступень.
Нижний ярус террасы был обсажен декоративными деревьями, облагорожен маленьким фонтаном и обнесен высокой балюстрадой, за которой уходила вниз отвесная стена Фридмэн-тауэр. Весь второй ярус был занят бассейном, куда через стеклянные двери можно было попасть прямо из гостиной. Правда, выглядел он поменьше того, что имелся на Периферии, но если брать в расчет, что бассейн Макдугала сооружен, можно сказать, в квартире, сравнивать эти два искусственных водоема было бы просто глупо.
Стеклянными панелями и такой же прозрачной крышей терраса была защищена от непрекращающегося на этой высоте шквального ветра, а зимой, соответственно, еще и от холода.
«Да, – тоскливо подумал Бунтарь, – все же смотреть на мир через стекла куда приятнее, чем через железные решетки, «украшавшие» террасу моего изолятора».
Только теперь он догадался, почему банкир поселился именно на верхнем этаже. А точнее, даже на крыше Фридмэн-тауэр (по существу, пентхауз являлся надстройкой и был по площади гораздо меньше любого из этажей небоскреба). Все неудобства, связанные с поездками на лифте, казались пустяком рядом с благотворным эффектом, каким обладало это место.
Скрыться от суеты, возвысившись над нею в собственном маленьком замке, – вот какую цель преследовал Макдугал, покупая эту квартиру. Превентор созерцал город из окна пентхауза всего несколько минут, но успел ощутить все преимущества жизни на заоблачной высоте. Изнуренные вечной суетой и давкой, многие горожане старались строить свои дома подальше от этого людского водоворота. Кто-то бежал в пригород, покупая жилье там, а птицы высокого полета, вроде Макдугала, могли позволить себе более экзотическое удовольствие и свивали гнезда на вершинах местных рукотворных гор. Бунтарь смотрел на подобные пентхаузы, венчающие крыши соседних небоскребов, и думал о том, что позволил бы запереть себя в таком «изоляторе» хоть до конца жизни. А то и добровольно лишился бы свободы, только бы не возвращаться в тот Одиум, который поджидал превентора внизу, за дымкой белесого тумана.