Бадуев подстраховался-таки, установив пост и здесь, хотя наблюдатели уверяли, что столовая пуста, никто в нее после восьми часов вечера не входил.
Крутов снял шлем, чтобы тот не экранировал тонкие поля и излучения, снова ушел в пустоту, сканируя окружающий мир обострившейся чувственной сферой. Тишина перестала быть абсолютной, внутренности столовой зашептались тихими призрачными голосами, мрак протаял многоцветьем бордовых и коричневых тонов инфракрасного спектра. Такое измененное состояние сознания было частью боевого транса, и Крутов давно привык к тому, что он владеет экстрасенсорикой наравне с известными целителями, но применял свое умение не в пример реже.
Их оказалось двое – засадных сторожей Бадуева, и оба сидели на кухне, выходящей окнами к единственной дороге, которая вела по-над речным обрывом к центральному корпусу санатория. Любая попытка федеральных сил атаковать курорт со стороны горного склона и леса была бы этими парнями пресечена в два счета, потому что у них, кроме автоматов, были еще и пулеметы, в том числе один крупнокалиберный, и гранатометы. Единственное, чего не учел Бадуев, устраивая скрытый пост в столовой, так это подготовки профессионалов «Витязя», работающих против него. А еще он не мог учесть и пристрастий своих людей: оба пулеметчика хотя и несли дежурство, тихо сидя в удобных креслах у окон, но были в сильном подпитии и адекватно реагировать на происходящее не могли. Во всяком случае, атаку спецназовцев на первую линию охраны санатория они не заметили, а также дали возможность Крутову вовремя их почувствовать и обнаружить.
Взмолившись, чтобы не заработала рация в оставленном в коридорчике шлеме, Крутов прокрался к двери на кухню, не запертую ни снаружи, ни изнутри (так болваны и прокалываются!), приоткрыл ее по миллиметру, осторожно, без дыхания, рассмотрел обоих боевиков Бадуева, сидевших в расслабленных позах у окон помещения, по которому витали не слишком аппетитные запахи. Один из парней, с повязкой на лбу, булькая, допил бутылку пива, со стуком поставил ее на пол, закурил, пренебрежительным жестом отвечая на недовольное ворчание напарника. И в этот момент Крутов прыгнул вперед, огибая длинный стол с посудой и огромную плиту с кастрюлями и чанами. Туго свистнул в ушах ветер. Сброшенная воздушной волной от движения полковника крышка одной из кастрюль плавно полетела на пол, но еще до того, как она упала, Крутов воткнул в шею одного из охранников кинжал и поворотом кисти метнул звездочку сюрикэна в лоб второму, привставшему из кресла с автоматом в руках. Боевик издал удивленное «х-ха!» и осел обратно в кресло. Его напарник с кинжалом в шее дернулся пару раз и затих. И лишь после этого загремела по плиточному полу кухни упавшая крышка кастрюли. Крутов наступил на нее ногой, наступила тишина.