– Как себя чувствуешь, котенок?
Мальчишка вздрогнул, перестал сопеть, поднял лицо, силясь разглядеть в темноте лицо девушки. Выдохнул обрадованно:
– Нормально. Спать хочу. А я думал, что вы… вы…
– Ну-ну?
– Что вас наркотиками накачали. Я же видел, какая вы безвольная и… сонная.
– Я притворялась, котенок. Но теперь пора бежать отсюда, пока окончательно не рассвело и не приехали главари этих бандитов.
– А кто нас сюда привез? Зачем? Или они искали Матвея?
– Правильно, котенок, им нужен был Соболев, но и на нас они имеют виды, хотят подержать в качестве заложников, чтобы заманить сюда Соболева и наших друзей. Идти можешь?
– Конечно. А как мы выберемся? Они же нас заперли. И солдаты везде…
– Это не большая проблема. Держись рядом и не отставай.
Она попробовала связаться с Иваном Терентьевичем через астрал, но вовремя вспомнила о «змеях» Рыкова, о которых предупреждал Горшин, и рисковать с выходом не стала. Ограничилась лишь импульсом пси-возбуждения канала связи, надеясь, что друзья услышат ее зов и найдут своими методами.
Стас не видел в темноте, что она делала. Что-то щелкнуло, упало на пол коридора с той стороны, и дверь распахнулась. Правда, света от этого не прибавилось, Стас по-прежнему почти ничего не видел в темноте кухни, по которой бродили неаппетитные кисло-затхлые запахи. Ульяна потянула его за руку, и они, осторожно ступая, выбрались из чулана в коридор.
Наружная дверь тоже была закрыта на ключ, однако девушку это не остановило. Замок здесь был английский, что и в двери чулана, поэтому открыть его, передав ключу силу, не составляло труда. Но прежде чем открыть дверь, Ульяна вызвала состояние самадхи, выявила местонахождение «живых душ» – людей со «светящейся аурой», охраняющих территорию базы, и только после этого выскользнула из домика кухни, ведя за собой Стаса.
Территория базы контролировалась телекамерами и фотоэлементными системами, однако ни одна телекамера не смотрела на блок кухни-столовой. Беглецам предстояло преодолеть сто метров открытого пространства по асфальтовой дорожке до КПП, просочиться мимо охраны и выйти на дорогу, ведущую к центру Балашихи. Остальное было, как говорится, делом техники. Но сначала надо было выйти.
Шел уже шестой час утра, солнце встало за деревьями, вызолотив верхушки сосен и пелену облаков над лесом, но база еще спала, ни один человек не бродил по ее территории, и даже охранники – прапорщик и два младших сержанта – притихли в будке КПП, сморенные тишиной и дремотным покоем природы. Они не услышали, как под ногами беглецов скрипнул гравий у ворот, не увидели, как открылась и закрылась входная, потом выходная двери КПП. Сознание их было затуманено, они грезили наяву, застигнутые врасплох раппортом Ульяны, и очнулись лишь спустя полчаса, когда к воротам базы подкатили машины высокого начальства – майора Ибрагимова и генерала Ельшина.