Продолжая действовать на пределе скорости и физических сил, управляя телом не рассудком, а рефлекторно, подсознанием, Вася ужом проскользнул в полуметровый пролом в площадке, упал на руки и перекатился под защиту колонны, поддерживающей лестницу справа. Он открыл огонь одновременно со снайпером, который оставался в холле и сторожил выходы на лестницу. Итог дуэли был печален: Вася получил пулю в грудь, в область ключицы, снайпер – две пули в голову. В то же мгновение Вася выскользнул из ловушки, в которой оказался, перекатился в угол, под защиту упавшей сверху балки, и хладнокровно всадил оставшиеся пули в приятеля снайпера, показавшегося из коридора. Бросил пистолет. Теперь у него оставались только метательные пластины и «болевик», пускать в ход который следовало лишь в крайнем случае. Почему-то Вася был уверен, что он ему пригодится.
Командир группы, оставшийся в другом конце коридора, был достаточно опытен, чтобы не затевать дуэли с человеком, которому было нечего терять. Он дал какую-то команду по рации своим уцелевшим подчиненным, скрылся в одном из ближайших помещений, выбив дверь ногой, и собрался удалиться по-английски, чтобы открыть огонь из гранатометов уже по первому этажу здания. Но Василий не дал ему уйти живым. Из последних сил держа темп, он перелетел холл, прыгнул в проем двери и в полете – его противник в этот момент тоже выпрыгивал из окна – метнул две звездочки сякэнов.
Он не промахнулся. Одна звезда попала парню в висок, вторая в шею. Этого не хватило, чтобы убить его, но оказалось достаточно, чтобы отключить сознание зомби-солдата. Кубарем перекатившись через голову, Вася вскочил и оказался лицом к лицу с новым противником, увидеть которого в данный момент желал меньше всего.
Трое: два огромных, широких, накачанных, с неподвижными, ничего не выражающими лицами молодых человека с пистолетами-пулеметами «бизон» в руках и между ними третий – Рыков Герман Довлатович.
– Отличная работа, ганфайтер, – сказал он без одобрения, меланхоличным тоном. – В принципе можно было бы на этом и закончить, но у меня есть предложение.
– Хоть два, – расслабился Василий, усилием воли останавливая кровь из раны под ключицей, собираясь дать последний бой, несмотря на невыгоднейшее положение, в какое попал. – Глаз-то зажил, я смотрю? Не чешется? Быстро же вы, кардиналы, себя залечиваете.
Глаза Рыкова сверкнули, Вася почувствовал нечто вроде падения, удар в грудь и сотню уколов иголками в глазные яблоки, ослепивших его на несколько мгновений, затем короткий обморок. Не показывая, что шокирован и потрясен, он улыбнулся, ткнул пальцем в шкафоподобных сопровождающих Германа Довлатовича: