– Ни в чем я не признаюсь, – огрызнулся Максим. – Мы их пальцем не тронули… практически. Но у всех троих остановилось сердце. Вот почему я считаю ситуацию нестандартной и требую расследования…
– Все, майор! Хочешь расследования? Ты его получишь! По полной программе! Где убитые?
Максим сжал зубы:
– Они не убиты! Мы вели допрос… внезапно сработал «Беркут», зафиксировав мощный выброс пси-поля… и все трое потеряли сознание (на самом деле это выглядело чуть иначе, но общей картины событий не меняло) и умерли. Такое впечатление, что кто-то воздействовал на задержанных дистанционно, отчего они и сыграли в ящик, не успев сообщить, что за контора за ними стоит.
Пищелко чуть поостыл:
– Дистанционное воздействие? Тогда это наверняка был Гольцов! Тем более надо было доставить его на базу! Короче, майор, даю тебе еще один шанс, пока не спохватилось высшее командование. Делай что хочешь, но чтобы через двадцать четыре часа этот деятель был у нас! Понял?
– Я бы хотел все-таки уточнить…
– Понял, я спрашиваю?!
– Так точно.
– Иди!
Максим четко повернулся через левое плечо и вышел.
В голове царил сумбур, на сердце лежала тяжесть. Он не знал, как объяснить Марине то, что происходит вокруг ее отца, и не хотел признаваться, что и с ней он познакомился только благодаря служебному заданию.
Ломая голову, как выйти из положения, Максим вызвал Райхмана и приказал ему приготовить группу к поездке в Жуковский.
– Опять? – удивился капитан. – Сколько можно?
– Сколько нужно, – сухо отрезал Максим.
Райхман посмотрел на плотно сжатые губы командира группы и продолжать в том же духе не рискнул. Лишь проворчал, выходя:
– Не команда, а бумеранг…
Он, наверное, имел в виду, что последние траектории группы действительно напоминали метание бумеранга, с той лишь разницей, что летал сей «бумеранг» вхолостую.
Марина ответила мгновенно, будто ждала звонка:
– Алло, Максим?
– Да, это я, тут такое дело…
– Нам надо встретиться, поговорить.
– Я должен уехать…
– Куда? Когда?
– В Жуковский. Прямо сейчас.
Короткое молчание.
Максим взмок.
– Тем более нам необходимо поговорить! Приезжай к гимназии, буду ждать.
Он хотел было отговориться, что на встречи нет времени, но прикусил язык. Угадать ее реакцию было нетрудно.
– Хорошо, выйди к памятнику через полчаса.
Посидев несколько секунд в ступоре, Максим снова вызвал Штирлица:
– Герман, мне надо отлучиться на час. Выезжаем в четыре, будьте готовы.
– Есть, командир, – ответил озадаченный капитан.
Через тридцать пять минут Максим подъехал к памятнику Одоевскому напротив гимназии, выскочил из машины, в три прыжка преодолел лестницу, перепрыгивая ступеньки и лужи.