– Да при чем тут воспоминания! – всплеснул руками старый учитель. – Вы не понимаете! Сон, только сон! Я ведь, засыпая, думал о войне. Вы видели, что там внутри? А вдруг динамит? Или сотня канистр с нитроглицерином?! От нас и пуговиц не останется.
Тут был резон, и Фома сейчас же признал, что поступил опрометчиво. Не то чтобы он поверил в фугасные ужасы – Георгий Сергеевич был исключительно мирным человеком и со взрывами не вязался, – но только внутри трамвая действительно находилось нечто странное и большое. Склад азотных удобрений тоже вроде штука мирная, а где-то в Америке однажды рванул так, что полгорода снесло.
– Эге, – озадаченно проговорил Фома, выбирая осколки, – тут что-то длинное висит у самого пола.
– Что? – изнывая от любопытства, спросил Георгий Сергеевич. – Игорь, друг мой, что вы видите?
– Вроде бревно какое-то. Сейчас разберемся…
Хакнув, Фома одним движением вскинул себя в окно. Ушибся о деревянную – хоть бы кожей догадались обить! – скамью, немного пошипел и, протянув руку Георгию Сергеевичу, со второй попытки втащил и его.
– Осторожнее, не толкните эту дуру. Она, по-моему, едва держится.
Действительно: длинное цилиндрическое тело, явно очень тяжелое, висело в полуметре от пола, держась лишь на поскрипывающих от натуги ремнях, прикрепленных к горизонтальным поручням под самым потолком вагона. С тех же поручней свисала архаика – ременные лямки с петлями, чтобы пассажирам было за что хвататься, сохраняя вертикальное положение.
Но не на архаику смотрели в изумлении и ужасе феодал и его хуторянин. Они смотрели на морскую торпеду, невесть зачем попавшую в трамвай и занявшую полвагона.
– Так, – зачем-то сказал Фома после продолжительного молчания и больше ничего не сказал.
Смертоносный черный цилиндр, чье толстое туловище с одной стороны оканчивалось тупым самодовольным рылом, а с другой – винтами, рулями и стабилизаторами, висел мирно и очень солидно, не раскачиваясь. Зато с каждой секундой все сильнее скрипели ремни и мало-помалу прогибались поручни под потолком вагона. Прогиб еще не был страшен – пугало то, что под нагрузкой поручень того и гляди вырвет крепления. Чем он там присобачен к потолку? Шурупами?
Георгий Сергеевич осторожно кашлянул.
– Игорь, друг мой, мне это не нравится… Не пойти ли нам отсюда, и как можно скорее?
Фома кивнул. Мысль была здравая.
– Осторожно вылезайте в окно. Потом я. Когда окажетесь внизу, бегите что есть духу.
– Простите, а куда бежать?
– Куда угодно, только не кругами вокруг трамвая. Ну и вопросики у вас, однако…
– Ой!..
Оба внезапно упали на гору пыли, а сверху на них посыпался водопад той же пыли, моментально забившей нос и уши. Глаза Фома инстинктивно успел закрыть и в краткий миг ничегонепонимания успел порадоваться, какие, оказывается, в человеке заложены правильные инстинкты. Иные годятся даже для Плоскости.