Он подхватил тело, податливое и тяжелое, как большая тяжелая борцовская кукла, под мышки и потащил в подвал, не заботясь о том, чтобы оно не билось о ступени грязной железной лестницы.
В заранее выбранном закутке лежало все необходимое – доска, веревка, трехкилограммовая гирька и пластмассовая канистра с водой. Теперь за дело. Скоро эта падаль зашевелится.
Фонарик, подвешенный к трубе, освещал подвал желтым светом. Он крепко и умело, как в учебнике, связал бесчувственного противника по рукам и ногам, зафиксировав к какой-то трубе. При этом он следил, чтобы веревка не касалась тела, а шла по коже куртки. В ногах под веревку он подложил кусок полиэтилена. Так следы насилия сведутся к величине, стремящейся к нулю. Теперь пучок тряпья в начавший открываться рот, и закрепить кляп широкой лентой, чтобы не поранить губы.
Он осмотрел плоды своего труда, проверил узлы и остался доволен. Все по плану. Пора этой твари просыпаться. Он нагнулся и похлестал тихонько пленника по щекам, а когда тот зашевелился, плеснул в лицо воды из канистры.
Саня открыл глаза. Сначала в них было только непонимание, по мере прихода в сознание сменявшееся, последовательно, удивлением, узнаванием, изумлением, а потом злобой вперемешку с презрением.
– Ага! Я вижу, ты меня, наконец, узнал. Значит все – о`кей. Раз узнал, выходит, можешь соображать и поймешь, что происходит. Мне, как раз, и нужно, чтобы ты все понимал. Иначе будет просто неинтересно. Видишь ли, Саня, все дело в том, что ты мне надоел. И, как это ни банально звучит, нам двоим на этой маленькой планете тесно. А вчерашнее – лишь последняя капля.
Саня зашевелился, яростно вытаращив глаза и силясь что-то сказать. Судя по выражению глаз – не очень лестное. Он подошел поближе и не зло пнул связанного под ребра.
– Не рыпайся и смотри внимательно, на «бис» повторять не буду. Ты подонок и подохнешь, как последняя псина. Смотри и анализируй. Это последнее напряжение твоего нетренированного мозга перед смертью.
Он поставил короткую доску на бетонный выступ на уровне груди так, что один ее конец выдавался вперед и доска сохраняла неустойчивый баланс. На ту часть доски, что лежала на бетоне, он установил пластмассовую канистру с водой, а на выступающий конец – гирьку с привязанным к ней шнуром. Шнур он пропустил через торчащий из стены обломок арматуры, и свободный конец бросил приговоренному на грудь. Тот дернулся, но он его успокоил:
– Не бойся. Вешать тебя я не буду. Это слишком просто и ненадежно.
Он мрачно усмехнулся и достал из кармана гранату Ф-1, в просторечии – «лимонку». Ее черный, насеченный дольками корпус жирно блеснул в свете фонаря. Он ввернул запал и отогнул усики кольца. Саня ошалело наблюдал за его манипуляциями.