Девица Клотильда дернула его за рукав, показала украдкой колоду.
– Эй, монашек, – позвала.
Ремедий улыбнулся. Когда он был ландскнехтом, такие девицы называли его «солдатик».
– Сыграем?
– Я плохо играю, – сказал он.
Клотильда засмеялась.
– Этого-то мне и надо. Проиграй мне, монашек.
Он хмыкнул в ответ и пересел поближе. Карты замелькали в руках Клотильды – синее, красное, золотое, белое, грехи, добродетели, слабости людские и сильные стороны, любовь и смерть, жизнь и молитвенный экстаз, ад и рай – огрубевшие руки актерки тасовали их так и эдак. Ремедий брал из ее пальцев то одну, то другую карту, рассматривал. Дольше других держал перед глазами одну, жутковатую: скелет с косой ведет за руку монаха, за рясу монаха цепляется девица, за девицей – торговец… Живая цепь терялась за горизонтом.
Клотильда отобрала у него карту, недовольная тем, что мешает играть.
– Путь неблизкий, еще наглядишься, надоест, – сказала она.
Но Ремедий не сразу выпустил карту.
– А как она называется?
– «Смерть», конечно. Видел когда-нибудь Пляску Смерти?
Ремедий кивнул.
– Я видел смерть, – сказал он простодушно.
Клотильда хмыкнула.
– Кто ж ее не видел, дружок.
– А какая карта бьет «Смерть»?
Актерка выбрала из колоды другую – обнаженная женская фигура, окруженная венком.
– «Вечная жизнь», конечно.
Ремедий повертел перед глазами «Вечную жизнь». Девица на карте была очень хороша собой. Похожа на Рехильду Миллер. От мысли о Рехильде Ремедий перешел к другой:
– Странная у тебя колода. Этими картами только играют?
– Не только, – сердито сказала Клотильда. – Иногда гадают. Но очень редко.
Ремедий смотрел на нее, шевелил губами – думал.
Клотильда склонила голову набок.
– Ты из профессионального интереса спрашиваешь?
– Что? – Ремедий смешно заморгал светлыми ресницами.
– Ну, говорили, будто вы с Иеронимусом сожгли за ведьмовство целую толпу женщин, – пояснила Клотильда. Пристально посмотрела на него. – Это правда, монашек?
– Да, – сказал Ремедий. – А почему ты испугалась?
– Я вовсе не испугалась, – сердито заявила Клотильда. – Гадание на картах – колдовство и ересь. И я этим занимаюсь. Иногда.
Ремедий сказал:
– Чтобы осудить тебя, нужно двое свидетелей.
– Да ладно тебе… – Клотильда махнула рукой, отметая все сомнения. – Я и гадаю-то очень редко. Не люблю.
– Почему?
– Потому что сбывается.
– А если выпадает «Смерть», значит, человек скоро умрет?
– Ничего подобного. Монах, а не знаешь. Смерти не существует. Знаешь, какой стих подписан к этой карте? – Она снова вытащила из колоды «Смерть» и прочитала, водя пальцем по ломаным буквам на ленте, обвивающей картинку: «Ich bin Auferstehung und Leben».