Наконец дверь чулана захлопнулась, и Марион осталась одна в темноте.
Спустя какое-то время пришла Элиза с кувшином воды и сказала:
– Отец очень сердится, а матушка даже всплакнула. Эх ты, голова бедовая! На что гульден-то истратила?
Не отвечая на вопрос, Марион сказала насморочным от долгого плача голосом:
– Элиза, голубушка… Там у двери валяется такой тряпичный Что-Нибудь. Принеси мне его сюда…
Элиза в сердцах шмякнула дверью и удалилась. Марион уж и не знала, на что надеяться, когда дверь снова отворилась и в темноту влетело что-то мягкое.
Марион схватила зверька, крепко-крепко прижала его к груди и залилась горючими слезами.
– Одни неприятности мне от тебя, – пожаловалась она.
Ей представилась вся ее будущая жизнь, полная лишений, одинокая и очень-очень короткая. И будет Марион лежать в сундуке – ветошка ветошкой…
От этих мыслей слезы текли из ее глаз все обильнее и обильнее, как вдруг чей-то голос тихо произнес:
– Не плачьте, умоляю, ваше высочество.
Марион покосилась на сундук.
– Это вы? – шепотом спросила она своего соседа.
Привидение, как всегда, отозвалось еле слышным вздохом – берегло силы.
– Это я, – совсем близко проговорил голос – хрипловатый басок.
У Марион похолодели пальцы. Ей показалось, что Косорукий Кукольник каким-то образом проник в чулан. Ведь это он называл ее «высочеством».
– Где вы? – снова позвала Марион.
– Да здесь я, здесь. Переверните меня, пожалуйста, головой вверх, ваше высочество.
Марион машинально перевернула тряпичную игрушку. Лапки-кругляшки шевельнулись. Пуговицы благодарно заморгали.
– Навек ваш должник, ваше высочество. Позвольте представиться! Людвиг-Готфрид-Максимилиан фон Айзенвинтер унд Фимбульветтер.
– Людвиг фон что? – пролепетала Марион.
– Сенешаль его величества короля Ольгерда Счастливого, последние двести лет называемого также Плачевным!
– Ой, – только и сказала Марион.
Лето заканчивалось, и Зимородок по обыкновению явился в трактир «Придорожный Кит» за мазью от ревматизма для Старины Зозули.
Старина Зозуля вот уже лет сорок как обосновался на здешних болотах и жил там безвылазно, промышляя пушного зверя и засаливая огромные бочки удивительно вкусных грибов. От сходных промыслов кормился и Зимородок, но он-то, в отличие от Зозули, домоседом не был, и круглый год его встречали то здесь, то там.
В «Придорожном Ките» Зимородок появился утром – с убитым оленем на плечах. Хозяйка тотчас приняла у него оленя, и пока Зимородок потягивался и устраивался поудобнее за длинным столом, собственноручно налила ему сидра. Она ждала его и заранее приготовила все, о чем договаривались в прошлый раз: небольшой бочонок воска, два мотка крепких ниток и горшочек, доверху наполненный зловонной зеленоватой мазью.