Нет, коту не всегда доставались такие лакомые куски, но сегодня Люсе не хотелось варить с утра рыбу, да и времени почти не было.
– С чего это ты деликатесами разбрасываешься? – появилась на кухне серая безрадостная подруга. – Неужели лень взять рыбину, бросить ее в кастрюльку и просто включить плиту?
– Не лень, Васенька, – заюлила Люся. – Только нам же надо по делам, времени нет совсем. К тому же я сейчас заметила, как какой-то молодой мужчина стоит и пялится на наши окна. Вероятно, тебя выглядывает. Вот я и подумала, если мы поторопимся, то…
– Что за человек? Какой возраст? Как одет? Какая у него марка машины? Где трудоустроен? – мгновенно пробудилась Василиса и прилипла к окну. – Там нет никого! И с чего ты взяла, что он меня высматривал?
Люся, честно говоря, и вовсе никого не видела, просто эта маленькая ложь – единственное, что может вытолкнуть Васеньку утром из теплого дома.
– Да где же он? – скакала возле окна подруга.
На стеклах крепкой коркой застыл лед, и ничего сквозь белую пелену не проглядывалось.
– И что ты за скупердяйка такая… – кряхтела Васенька, взбираясь на подоконник и высовываясь в форточку. – Сколько раз говорила – давай вставим пластиковые окна… Люся, а у него светлая дубленка? И шапка норковая, да?
Люсе было все равно, главное, подружка уже наполовину вылезла на улицу. Люсе осталось только пережить Васенькин макияж.
– Да, Вася, у него как раз светлая дубленка, – пробормотала Люся, наливая в кружку горячего чая, чтобы согреться.
– А еще у него серые перчатки… Вот глупенький, надо было в такой-то мороз рукавицы надеть… Люся! Я спрашиваю – у него какие перчатки?
– Угу, именно серые, – хлебая кипяток, подтвердила Люся.
– Ну так и есть, меня ждет, – слезла наконец с подоконника Василиса, потом глянула на подругу и заверещала: – Люся! Ну почему ты еще не одета?! Мы же идем на поминки! Сделай же подходящий макияж! Нарисуй скорбные брови, ротик кривенько обведи, будто тебя от горя перекосило, шевелись!
Сама Василиса собралась достаточно живо – всего каких-то полчаса, и она уже нервно топталась в прихожей, прилаживая к шее то шелковый плат с длинными кистями, то белую ажурную шаль. Что и говорить, этой зимой дети сделали обеим подругам царские подарки – купили достойные дорогие шубы, а уж обувь и меховые шапки дамы приобрели сами. Василиса урвала на каком-то рынке высоченный норковый берет с петушиным гребнем и модельные сапожки с узкими загнутыми носами, на тоненьких каблучках. Люся наряжалась не столь крикливо – легкая теплая куртка, лисья шапка-ушанка и уютные расписные унты. Шубу Люся из шкафа так и не доставала. Зато Василиса всегда смотрела на нее и морщилась: «Мой милый друг Чебурашка».