Под таким натиском трусоватый Генечка подскочил к несчастной Лере, закружил возле нее, но не знал, с какого боку подобраться.
– Лерочка… твое горе… поверь, я с тобой…
– Ой, ну чо вы блеете? – взяла инициативу в свои руки Тамара. – Прям баран, честное слово, скажи, Толик! Вы ей водки суньте! Я завсегда так успокаиваюсь, Борька, скажи! Водки дайте ей!!
Генечка подхватил свою рюмку и стал тыкать ее в рот несчастной.
– Лерочка, на водочки выпей… ну глоточек. За маму… за папу…
– Да пей ты сам свою отраву!! – взъярилась Лера, отталкивая руку утешителя.
– Точно!! – развеселилась Тамара. – Сам пей!
Генечка покрутился, но ослушаться не решился. А гости скандировали:
– Пей до дна! Пей до дна!!
Дальше произошло непонятное – выпив рюмку, Генечка вдруг побледнел, изо рта пошла пена, и он рухнул на пол, схватившись за горло.
– Что это с ним?.. Врача!!! – уже орали гости.
Кто-то кинулся к телефону, молодежь принялась пикать мобильниками, старушки, в суете похватав пласты мясной нарезки с тарелок, спешно улизнули, загрохотали стулья, и только Лера, оглядывая переполошенных гостей, вдруг зашлась в страшном хохоте.
Василиса кряхтела от напряжения – на ее плече висла туша Тамары, и эту тушу надо было доставить до дома. Когда все гости спешно покинули квартиру Леры, Василиса прицепилась к молодым – Толику и Тамаре. С молодежью она еще не успела переговорить, а это был такой подходящий повод – парень в одиночку просто не мог сдвинуть пьяненькую девицу с места, а Тамара от испуга так набралась, что сама идти отказывалась. И оставлять ее было несподручно – в любой момент могла прибыть милиция, а шальной язык Тамарочки способен наплести все, что угодно, в том числе и про друзей. Решено было девицу доставить домой, но поскольку толстяк Боря спешно улетучился еще задолго до страшного события, то вся ответственность тяжестью в сто килограммов свалилась на плечи Толика. Вот ему в помощь и навязалась Василиса. Люся в это время осталась с обезумевшей от горя Эммой и такой же Лерочкой.
Как Василиса ни надеялась, но разговора с многопудовой Тамарой не получилось. Стоило ей открыть рот, как охмелевшая девица тут же просыпалась и оглушала окрестности дикими воплями:
– Я буду вместо! Вместо! Вместо нее! Твоя невеста, честно, честная, ё! Толик!! Мать твою, подпевай!! Э-эх, дал бы кто взаймы-ы-ы, до следущей зимы и позабыл об этом!!
Толик смачно покрывал девицу матом, пихал ей снег за шиворот, ему казалось, так она быстрее протрезвеет, а Томочка от этого еще больше хмелела и визжала счастливой поросей.
С огромным трудом удалось затащить девицу на этаж. Но там возникла новая проблема. Дверь открыл Томочкин папа. У него обнаружилась великолепная память на лица. Только он увидел Василису, как тут же бросился ей на шею и восторженно затрещал: