– А вот мы слышали, что в драмкружок этот силой жильцов загоняют, – не утерпела Василиса. – Вроде как даже угрожали: не придете – воду отключим.
– Почему это угрожали? – обиделась Рая. – И не угрожали вовсе, на самом деле отключали. А как еще людям докажешь, что в них талант спит? Вот у Ольги Степановны, у нас такая пожилая дама была, у нее даже свет на три дня отключали, так она не хотела в артистки! Потом, правда, написала куда-то письмо, она чья-то там мамаша оказалась, пришлось отступиться, а вот Римма, тоже интересная такая девчонка, ее удалось зацепить.
Василиса уже съела борщ, но старательно скребла ложкой дно – боялась спугнуть хозяйку с нужной мысли.
– А что это за Римма? – наморщила лоб Люся. – Сколько ходим, ни разу ее не видели…
– Так она уехала, наверное, куда-нибудь, – вдруг подозрительно равнодушным голосом пробормотала Рая и для пущей убедительности даже принялась намурлыкивать: «…Ах, какая женщина, какая же-е-енщина, мне б кусочек…» Да вы кушайте, кушайте!
– Да мы кушаем, кушаем… – очень серьезно слушала пение Люся, а потом вдруг оборвала мотив на самом полете: – Так что там с Риммой?
– Вы перед нами комедию не ломайте! – возмутилась уже и Василиса. – У них там в театре Коз, как на мясокомбинате, убивают планомерно, а она тут песенки… Не забывайте, Рая, я, между прочим, не какого-то шестого козленка играю, а самую главную Козу, их мать! И у меня все перспективы вот так же где-нибудь скончаться от чьих-то недобрых побуждений! А мне не хочется! А у меня сын милиционер! Сейчас ему позвоню и сообщу, что вы преступника покрываете!
– Чегой-то?! – опешила Рая, и подбородок у нее мелко затрясся. – Никого я не покрываю! И не знаю никаких преступников. А про Римку, так там и говорить нечего… Ее, может, в психушку посадили, откуда я знаю.
– Час от часу не легче! – выдохнула Василиса. – Значит, вашего муженька, который по телефону блеет, не посадили, а нормальную девчонку упрятали, так, что ли?
– А кто вам сказал, что она нормальная? Сами говорили, что не видели ее ни разу! А я вот видела! В последний-то раз она вообще… сильно плохая была…
Рая с грохотом водрузила чайник на плиту, немного остыла и продолжала:
– Когда Юлю нашли… Юля – это предыдущая Коза, тоже с ней что-то стряслось, никто не знает что, но девушка погибла. Так вот, наши театральные дамы – Вероника, Ира Горбатова, Лена, – в общем, решили своим коллективом помянуть, отдельно. Как-никак девчонка столько здесь Козой проскакала… Деньги собрали, оповестили всех, народу было… Туча! Как и полагается, напились. Я тоже была, пришла за Кирюшей присмотреть, он натура ранимая, нежная, как бы кто словом не обидел… Короче, пришла я, сижу, выпиваю за помин души невинной, а Ирка Горбатова меня в бок ложкой тыкает, иди, мол, глянь, чего-то Римка к твоему Кирюше липнет. Пригляделась я, точно, липнет. Ну чистый пластырь! Хотела потихоньку подкрасться, чтобы непутевую девку с поличным взять. Подкрадываюсь, слышу, она его уже между труб зажала и горячо так шепчет: «А я вам говорю, Юле последнее время Кристина звонила! Очень Юлька мучилась из-за этого!» А мой-то, кобеляра, глазки понимающие состроил, кивает, соглашается, а сам уже под кофточку к Римке-то! Ну я их обоих ведром и приголубила, там ведро для спецэффектов находилось. Мой в крик, за голову схватился, а Римка на меня так посмотрела и говорит: «Вы что – больная? Мне же больно!» И ушла. Вот и думай после этого, кто из нас больной. Нешто могла Кристина Юльке надоедать, когда та Кристина уже давным-давно утонула? Так что вы не здесь, вы Римму-то в психушке поищите, она ежли кому еще сказала такое-то, ее непременно туда определили. Ой! А вот и Кирюша!