– У нас во дворе старушек больше, чем тараканов, любая могла передать. А только я не приносила. Я ж не дура, в самом-то деле.
– Постойте, постойте! Я к вам после того разговора приходила, и мне всякий раз ваши соседи вежливо отвечали, что вы все время дома, только на минуточку куда-то отлучились, – вспомнила Зинаида.
– Дык а чево они меня, на веревке, что ль, держат? Ай-й, – расстроенно махнула рукой старушка. – У нас же как теперича в домах-то живут? Ничо ни про кого не ведают. Человек могет летом помереть, а тебе зимой доложат, что токо што с им здоровалися. Потому как всем на всех наплевать да растереть.
Зинаида решила не нервировать старушку и перевела разговор на другую тему:
– А почему вы не сбежите отсюда? Вам же это легко!
Глафира Ферапонтовна загрустила:
– Оно, конешно, так, да токо вишь, в каком я наряде? Далеко ли в таком-то виде убежишь? До ближайшей остановки тут километра два будет, а я ж не пингвин тебе, околею. Да и запирают нас на десять замков. А чтоб окончательно себя обезопасить, они нам на ночь ишо таблетки дают. Ежли кто сопротивляется, тому уколы насильно тычут. После тех таблеток и уколов натуральным дураком становисси. Тут уж, почитай, все и стали. Ой, каб ты видела, с кем я тута обчаюсь! У нас в седьмой палате одни продвинуты барышни, в культуру и спорт ударенные. Вот уж сразу видно – все таблетки выпили. Я-то не пью. Слюни пускаю, улыбаюся, как убогая кака, а сама ни одной таблетки не заглотала. Токо силы все одно куда-то утекают. А ты говоришь – сбежать!
Зинаида покусала губы, потом подошла к окошку, подкралась к двери и, убедившись, что их не подслушивают, затараторила, понизив голос:
– Мы, знаете, как сделаем? Я к вам завтра приеду и попрошу свидания. Принесу вам сотовый телефон и деньги. А одежду вон под той елкой закопаю.
– Вон там, куда ты тычешь, вообще елок нет, там черемуха, – пояснила Глафира Ферапонтовна.
– Значит, под черемухой, не придирайтесь.
– Да я не придираюся. Токо чего ж я, весь сад здесь перекапывать буду? Ты яснее выражайси! Лучше вон под ту корягу подсунь, она здеся одна. Да ты опять не туда смотришь! Там у нас статуй – памятник единственной выздоровевшей. Вот под его и сунь, а то ты еще где корягу отыщешь…
– Хорошо, положу прямо под памятник. И вы при удобном случае отсюда – раз, и сбежите. И сразу ко мне, а я вас спрячу. Когда отойдете отсюда-то, по телефону такси вызовете. Да! – вдруг вспомнила Зинаида. – У моего зятя, у Саньки, друг в подъезде живет, они вместе пиво всегда хлещут, так он следователем работает. Вадькой его зовут. Этот Вадька просто помешан на своей профессии. Любопытный такой, дотошный! Он уже как-то помогал мне, когда расследование проводила. Так вы к нему, если что, обращайтесь. Ну, мало ли, сбежите, а в милицию сообщать побоитесь, тогда сразу ему звоните и говорите, мол, от меня. Он знает, что я зря воду не мутю… не мучю… в общем, я с водой не балуюсь. Номерок его запишите.