В подъезде, на первом этаже она чуть не столкнулась с худеньким старичком, который высоко задрал голову и что есть мочи долбил сучковатой палкой о бетонный пол.
– Ой, простите, пожалуйста, – извинилась Зинаида. – Здесь темно, я чуть вас не сшибла…
– А мне, красавица, все одно – что темно, что светло. Глаза мои свету не различают, – горько пожаловался старичок и принялся нащупывать Зинаиду растопыренной пятерней.
Пятерня уверенно пошарилась в области лифа, потом опустилась ниже и, когда уже Зинаида собралась-таки возмущенно надавать якобы слепому охальнику по дланям, перекинулась на стену. Старик и в самом деле был слеп, как крот, а его рукоблудство пригрезилось Зинаиде от излишней самонадеянности. А что, когда хорошо выглядишь, можно чуточку и возомнить о себе…
– Вам выйти надо? Может, двери открыть? – устыдилась Корытская.
– Да я б и сам вышел-то, чай, не впервой, да вот только пятьдесят рублей обронил, а клюкой-то их не больно нащупаешь. Погляди, девонька, может тут где валяются?
Зинаида послушно стала пялиться на пол. Ничего. Чисто подметенный пол, и все. Она даже немножко выше поднялась и спустилась на две ступеньки ниже – ничего.
– Вот ты горе какое, а? – покачал головой бедный старик, и его незрячие глаза налились слезой. – Пенсия-то когда еще будет, а я и так на одном хлебе… Вот тебе и сэкономил, называется. Хоть бы уж меня машина какая сбила, чем с голоду-то помирать… Пойду на дорогу, авось, кто сжалится, собьет…
– Да чего ж это вы такое придумали! – возмутилась Зинаида. – На дорогу нынче только выйди, там таких «жалостливых», знаете, сколько отыщется! Они и зрячего так и норовят придавить, а безглазого-то… Вот… подождите-ка… сейчас… Ну, где же кошелек-то у меня… Вот! Возьмите сто рублей, у меня нет полтинника. Берите и топайте аккуратненько в магазин, понятно? И чтобы никаких дорог, договорились?
Старичок стал кланяться, еще громче задолбил палкой о бетон и снова прослезился:
– Дай бог тебе, девонька, любовника-адвоката!
– Лучше б он мне мужа дал, – буркнула Зинаида и добавила себе под нос: – Адвоката, конечно, хорошо бы, но на худой конец можно и хирурга.
За старичком громко хлопнула подъездная дверь, а Зинаида направилась в четвертую квартиру. Неизвестно, кого она хотела там встретить, может быть, поговорить с соседями, но побывать здесь было необходимо.
Квартира номер четыре находилась на втором этаже. Обыкновенная дверь, обитая светло-коричневым дерматином, не новым, но еще очень крепким, светлая ручка, звонок… Все, как у всех, и никаких следов пожара. Даже и не подумаешь, что здесь не так давно сгорела Софья Филипповна.