– Марк, заверни вон в ту кофейню у дороги. Надо подумать, кое-что обговорить.
Касаров был равнодушно послушным, без жены для него ничего не существовало.
– Марк, – осторожно начал Лодовский, когда ленивая официантка в застиранном передничке поставила перед ними чашки с кофе, – Марк, я понимаю, любовь – это прекрасное чувство, но оно потихоньку сжирает тебя изнутри, а вывес…
– Что ты несешь? – устало отбрыкивался Марк.
– Что несешь, что несешь? Я же тебе, дураку, уже в тысячный раз пытаюсь объяснить! Ну, хорошо, я не буду касаться твоей благоверной, только ты послушай. Вот, к примеру, я влюбился.
Касаров едко хмыкнул.
– К примеру. И так втюрился, что собрался жениться, причем самой жены толком не зная; и ни ее друзей, ни родни ни разу и в глаза не видел. Но это меня не пугает, потому что люблю. Ну, расписались мы. Между прочим, заметь, ни на одной фотографии лица жены не видно, и фамилию мою не взяла, ну да бог с ней. Живем мы с ней, я ни о чем не спрашиваю, и она никогда ни о чем не говорит. Живет в достатке, в неге, но ни одной подружки не имеет, даже похвастаться никому не хочет, что так счастливо вдовья кручина завершилась. А она у меня вдова, представь себе, правда, о муже ее прежнем я тоже ни фига не знаю. И вообще, про мою супругу мне, самому близкому человеку, известно только, что она страшно любит коней и меня. Это не странно?
– Но она же доказала делом свое отношение! Вспомни, как мы поднялись с ее подачи! – кинулся защищать жену Касаров.
– Да помню я. Тогда поднялись, а теперь как опустились, не заметил? Тогда деньжата хрустели, зато сейчас ни один порядочный бизнесмен с тобой дела иметь не желает. Хотя ты мог и не заметить, дела-то я проворачиваю. Так я тебе доложу – нас, как пасту из тюбика, со всех сторон выдавливают. Ты не согласен со мной?
Касаров смотрел на проносящиеся мимо машины, и ему хотелось тоже унестись куда-нибудь подальше. Какое тут, к черту, не согласен, когда сегодня Луи прямо в лицо ему выдал, что никакие деньги не заставят его работать с Касаровым.
– А теперь подумай, могла ли умница жена, которая великолепно разложила дела с бензином и с металлом, не предвидеть этого? С ее-то талантом и дальновидностью?
Касаров глубоко затянулся сигаретой.
– Ну и что ты от меня хочешь? – не выдержал он. – Хочешь, чтобы я признал, что Элина воровка, убийца, мошенница?
– Я точно не знаю, но что-то из этого определенно ее амплуа, а я хочу, чтобы ты это понял.
– Но зачем ей это? У нее и так было все.
– Я не женщина, поэтому мне очень трудно ее понять, – тихо закончил Лодовский.