Ольга слушала наивные объяснения Любы и просто диву давалась – ну до чего же Коленька универсален! Пожалуйте: если у вас коттедж, так мы можем и за Любочку…
– Люба, а откуда ваш папа деньги на такой дом взял? – просто спросила она.
– Так «откуда»! Бычков он у меня разводит! Ага! Их у него мно-о-го! Я ить и сама ему помогала – в деревне жила, хозяйством вертела, мы почти самые первые начали, теперь с папаней разве кто сравнится! Что ты… А когда Ванька чуть подрос… Ванька – это сынок мой, так папаня-то и говорит: надо вам, Любаха, в город подаваться, нечего, мол, парня здесь гноить, ему хорошее образование нужно. А куда мы приедем-то? Вот папаня и купил нам домик… Ой, да чего это я все про себя! Вы мне лучше расскажите про Колю. Какой он муж-то был? Почему вам с ним не жилось?
Ольга призадумалась. Говорить про мужа пакости не хотелось, кто знает, может, и срастется у них с этой Любашей. Но и врать женщине тоже получалось некрасиво. И она старательно выискивала у бывшего супруга самые лучшие качества.
– Вы знаете, Люба, Коля неплохой мужчина. Такой… работоспособный… детей любит… наверное. Он многое умеет. Никогда меня не обижал, чтобы пальцем тронуть – так это ни-ни…
– А чего ж жить-то не стали, коли он такой хороший? – поддела ее Люба.
– Так это ж потому что… он меня разлюбил, – нашлась Ольга. – Видимо, полюбил другую.
Ну никак не хотелось говорить этой женщине в цветастом платье, что он ей предпочел двух любовниц. И кстати, сама Любаня – третья.
– И все? – удивилась женщина. – Из-за такой малости? Э-эх, горожанки! Заелись вы тут – любит не любит… Главное, чтобы в доме мужик был!
Ольга поспешно тряхнула головой:
– Если только для наличия, то Коля по всем статьям подходит! Вы так за него смело и шагайте! Лучше вам все равно не найти…
Женщина ушла в глубоком раздумье.
Все последующие песни Ольги в этот вечер были лирическими и медленными – все же немного грустно, когда от тебя окончательно уходит тот человек, который на протяжении двадцати лет являлся твоим мужем. И все же грусть эта была светлая – Ольга уже понимала, что простить она Николая не сможет никогда. И никогда не будет слепо ему доверять, никогда не станет спокойно ждать его с работы, даже если он задерживается до поздней ночи, не станет заботливо собирать его в командировки – теперь она знает, что никаких командировок у него не бывает, а бывает просто целая вереница женщин, которые нанимают детективов, устраивают бойкоты, являются на дом, и все только для того, чтобы заявить права на Николая Единственного! Вот от этого «никогда» и становилось чуточку грустно. Зато теперь Оля поняла, что и у нее может быть своя личная жизнь. Что и сейчас ее кто-то может ждать, чмокать в нос, надевать лыжи… Ну и пусть он вернулся к жене, но ведь было же! И от этого становилось светло…