– Бо-же мой! – воскликнул кто-то над самым ухом.
Поскольку голос был мужской, Венера Венедиктовна поспешила проснутся и даже некоторым образом протрезветь.
– Бо-же мой! – снова повторил тот же голос.
Перед скамейкой стоял щуплый мужичок с хилой козлиной бородкой, с грязными длинными патлами и, держась за щеки, восторженно мотал головой.
– Я вас так долго искал! Вы – моя заблудившаяся муза!
Венерочка села поприличнее, отодрала платье от боков и смущенно хихикнула.
– Вы должны поехать со мной! – заявил господин, с бороды которого стекали мутные дождевые капли.
– Куда это? – пробасила муза.
– Это совсем недалеко. Рядышком! Мы должны познакомиться для дальнейшего крепкого сотрудничества.
– Не-е, просто так не поеду, надо здесь уточнить: какое сотрудничество, где и что мне за это будет.
– Мы можем и здесь, только… здесь как-то мокро, а у меня нездоровые бронхи, ревматизм… Может, лучше все-таки ко мне?
Венера не стала капризничать более, выторговала лишь для себя бутылочку портвейна и плавно заколыхалась за мужчиной.
Тот и в самом деле жил недалеко от парка. Вопреки ожиданиям дамы квартира у него оказалась просторная и ухоженная. Обстановка недешевая, современная – в углу мерцал экраном огромный телевизор, а холодильник вообще выглядел вызывающе дорогим.
– Давайте сразу займемся делом, – потер руки изящный кавалер.
– Нет уж, сначала, как и полагается, знакомство, потом скромное застолье, а потом уже чего вы там хотите!
Кавалер не стал упираться, накрыл по-быстренькому на стол и вместо затрапезного портвейна местного разлива выставил на стол бутылочку мартини, правда, совсем крохотную, выставил тоник, апельсиновый сок и открыл коробочку конфет с изображением белого медведя.
– Меня зовут Матвей Сурков, я пишу картины, – скромно представился он. – Какое-то время я увлекался пейзажами, но потом решил, что картины должны меня кормить, и взялся за портреты. Только они приносят некоторый доход.
Судя по всему, доход был вполне приличный: квартира в центре города, мебель, на столе есть чем себя порадовать.
– И чьи же портреты вы малюете? – заинтересовалась Венера.
– Да ничьи! Нет, бывает, конечно, мне заказывают портрет определенные лица, но душа жаждет другого!
Как оказалось, душа стремилась писать не по заказу. Как никто, его устраивала Венера. Ее фигура.
– А почему именно моя? – удивилась женщина.
– Да вы вспомните Кустодиева! Рубенса! Рафаэля! Ну и кого я после этого должен писать?
Венера не знала ни одного, ни другого, ни третьего, но рисовать себя позволила. Первая же картина вернула ее к жизни. Увидев себя на полотне, она вдруг поняла, что до последнего момента не понимала своего истинного предназначения. Немало этому поспособствовал обрадованный батюшка натурщицы: он по всему городу развернул бурную рекламу – и вскоре Матвей Сурков стал одним из самых модных и любимых художников. Женщины его просто боготворили. Это и понятно – в период жестокой борьбы с весом, в момент повальных диет и процветания худосочных красоток Сурков открыто воспевал женщину пышнотелую, с сочными формами и аппетитными округлостями. Естественно, деньги стали прибывать в неимоверных количествах. Венера воспарила от счастья. Но все же ей не хватало самого главного – семьи. Однажды она решилась и в момент очередного триумфа подкралась к Суркову и напрямую спросила: