– Какого хрена поаккуратнее!! Я и так… Эти кобылы как давай меня охаживать, будто я им боксерская груша! Но я мужик! Как ухватил вазон этот… язви его! Думал – развернусь и по этим бабам, по бабам!
– Ну?!
– Чего нукаешь?! Разве я этот горшок подниму?! – чуть не плакал от досады Яков Глебыч. – Только на грудь его выжал, а эта… маленькая… сволочь! Мне в живот пощекотала! Ну я и… Прямо себе на ногу этим вазоном! А у меня же нога-то костяная, а не арматурная! Да вызывай ты «Cкорую», чего ты мне ногу слюнями мажешь?!
Вообще-то, Дуся надеялся, что на Якове Глебыче, как на собаке… в смысле, само заживет, но тот упрямо требовал традиционной медицины.
Пока дожидались «Cкорую», Дуся все допытывался:
– Нет, ну а чего они хотели-то? Они же зачем-то приходили! Может, они деньги просили?
– Да какие там деньги! Я им сразу все Липушкино золото отдал, только они все про какую-то бабу спрашивали… – Тут вдруг Яков на минуту забыл про ногу и осторожно сел. – Слышь, Дусь, а они ведь Милочку искали, да. Только называли ее почему-то Танькой.
У Дуси похолодело где-то в области живота – неужели кто-то видел, как он пер эту несчастную девчонку? Нет, ее, наверное, просто ищут. Но кто? Родственники? Подруги? А почему раньше не искали?
– Хе-хе… – глупо усмехнулся Дуся. – А с чего ты взял, что Милочку, если они ее Танькой называли, а? Сам придумал, да? Ви-и-ижу, са-а-ам, ох и выдумщик…
– Какой, на фиг, выдумщик! Они ж мне Милкиной фотографией прямо в глаза тыкали!! Я еще подумал – может, фоторобот? А потом пригляделся – нет, наша Милочка, как есть собственной персоной! Я им так и сказал: «Если, мол, вы Милочку ищете, так она куда-то временно вышла, а если вам ваша Танька нужна, так ее и вовсе здесь никогда не было! Нет, ну если вы настаиваете, сказал я им так интеллигентно, то могу предложить Олимпиаду или Ингу, она варит хорошо». Но они меня недопоняли. Как услышали про олимпиаду, так разнервничались… Короче, видишь синяк на скуле? Это за твою матушку.
– И ты сдуру решил, что им нужна Милочка?
– Слышь, Дуся, ты рожу-то не криви! Не сдуру, а потому что они мне фотографию совали!.. – обиделся Яков Глебыч и вдруг сосредоточенно заморгал глазами. – Дуся… Я вот думаю: а куда это наша красавица-то делась? Я про Милочку. Ее ведь с самого утра нет. Ты не видел?
Дуся догадался хихикнуть и пожать плечами:
– Так она ж мне того… не докладывается. Убежала, наверное, от таких хозяев к чертям собачьим… Нет, ну, может, она к любовнику подалась, она ж красивая девка-то…
– А чего это, у вас разве с ней не любовь прорастала? – вдруг подозрительно спросил больной.