– Но как он к ним вышел-то?! – не успокаивался Дуся.
– Кто знает… Может, они назвались вашими друзьями. Может быть, в облике санитаров… Да откуда я знаю?! Я только пытаюсь как-то найти объяснение!
Дуся отчего-то вмиг растерял весь боевой задор, будто сдулся, плюхнулся на диван и загрустил.
– Это что же получается – теперь надо сидеть и ждать?
– Почему сидеть? – удивилась Инга. – Нужно готовиться к встрече с Калошей. И знаете что я подумала: мы не будем тратить время. Мы с ней встретимся на улице, а если не получится – заявимся к этой даме прямо домой. И она нам расскажет…
Дуся вяло почесал затылок.
– Тут еще надо как следует попросить, чтоб рассказала-то… И еще – как это мы к ней домой заявимся? Где она живет? Кто нас приглашал? Пнут под зад коленом и все. Или собак спустят, кстати, ты не знаешь, у нее собака есть?
– Не знаю, но, скорее всего, она сама к нам приедет, у меня тут одна идейка родилась… – сверкнула глазами девушка, и от этого взгляда в животе у Дуси снова что-то противно заурчало. Теперь-то он точно знал, что это урчит любовь!
Черт возьми! Это была неглупая идея! Инга быстро и, главное, доступно изложила, что они будут делать, а Дуся внес кое-какие поправки, поэтому замечательную идею он отныне решил считать и своим детищем. К Калоше они решили идти сегодня вечером – зачем же дольше ждать? А сейчас Инга устроилась за компьютером, а Дуся с ножницами принялся ворошить газеты.
– Вот эта пойдет? А эта? – то и дело окликал он девушку, протягивая ей вырезки.
– Нет, лучше что-нибудь старенькое… а вот эта пойдет, надо еще такую найти. Ты посмотри в серванте, я туда журналы убирала.
Не то чтобы Дуся сам не знал, где у них журналы, просто ему было безумно приятно, когда Инга оборачивалась, поправляла волосы и вникала в его работу. Она уже перешла с ним на «ты», и от этого богатый наследник, взрослый мужчина, отец семейства, просто таял конфетой. Точно завороженный, он смотрел, как быстро летают пальцы Инги по клавиатуре, любовался, как она высовывает язык от напряжения, и даже воровато, будто нечаянно коснулся ее ноги ножницами. Господи, а кожа-то какая! Все волосины на ноге выдернуты, не то что у его мамани! И как только эти женщины могут терпеть такую боль? Ни одного мужика под дулом пистолета не заставили бы терпеть такую экзекуцию. А вот Инга… Интересно, и для кого это она ночами волосы дергает, если, кроме Дуси, здесь других мужиков нет, Яков не в счет. Ох, чего уж тут думать…
– Евдоким, а это ты зачем вырезал? Ну я же не просила голых девиц!
Да уж, задумался он маленько, понесло… И продолжало нести.