– Спасибо, подруженька, за доброе отношение ко мне! За внимание твое спасибо! Я и так кручусь, и эдак, а ты бы хоть посмотрела на меня! Ты знаешь, сколько я унижений натерпелась? А знаешь, для чего? Ну, спроси меня, где я была! Спроси: «Где ты была?» – ну!
– Где ты была?
– Идиотский вопрос! Конечно, я была у Юльки Бусиной. Потому что не могла видеть, как ты одна по нашим делам мотаешься. Вот взяла, плюнула на свою внешность и понеслась к Юльке. Я даже не посмотрела, что ненакрашенная, а ты…
Да уж, если Василиса выскочила из дома ненакрашенная да с синяком вместо лица, значит, сегодня она наступила на горло собственному «я»! И верно, стоит ли злиться? Люся тревожится о подруге по-своему, Василиса беспокоится по-своему. Тоже ведь из-за нее, из-за Люси бегала.
– А что тебя к Юльке-то понесло? – уже успокаиваясь, поинтересовалась Люся и выключила телевизор. – Не думала, что вы с ней подруги.
– Ну и что, что не подруги! Что ж мне, с такой рожей до пенсии ходить? – возмутилась Василиса.
– Ну и походила бы, пенсию-то десятого приносят, – напомнила Люся и накинулась на подругу: – Ты вот ничего не знаешь, а в самое пекло полезла! Мы же про эту Юльку и не узнали еще ничего! Ну и пусть у нее есть алиби, зато у нее еще целая коллекция змей, может, это она и подложила игрушку Анне? А если подложила, значит, и участие в преступлении принимала!
Василиса подвигала лицом, гадость на лице цвета грязного носка застыла гипсовой коркой, и дама срочно побежала смывать сию красоту. Через минуту она сияла перед Люсей свежей кожей.
– Ничего это не значит. Вот! Посмотри! Ну? И где мои синяки?
– Куда ты их дела? – вытаращилась Люся.
На лице подруги и в самом деле не осталось больше никаких повреждений. Лишь только чуть заметные желтые пятна напоминали о совсем недавних ярких фингалах. И то если хорошо приглядеться. Глаз больше не был отекшим, а вся кожа приобрела даже какую-то свежесть.
– Сегодня я поняла, что меня принимают за алкоголичку, – с удовольствием начала рассказывать Василиса. – Знаешь, это обидно. Ты защищаешь общественность от преступности, а тебя эта же общественность поливает оскорблениями. Но, сама понимаешь, просто обижаться – занятие бессмысленное, надо действовать. Я вспомнила, как ты прекрасно выглядела после той масочки, которую у Юльки свистнула, и…
– Я никакие маски не свистела! – не удержалась и отвергла обвинение Люся.
– Нет, ты позарилась на змейку, но там маска была. А после того, как маску сделала, морщин у тебя меньше стало, и вообще… Вот я и побежала к Бусиной. Она дома оказалась. Представляешь, на меня только взглянула и молчком в комнату провела. А потом и спрашивает – вот ведь, сразу поняла, зачем я к ней пожаловала! – так вот она и спрашивает, откуда, мол, я про ее умения по облагораживанию женской внешности знаю. А я и не знаю ничего. Просто рассказываю, что со мной беда приключилась, дома о коврик запнулась и получила синяк во все лицо. Ну, конечно, пришлось признаться, что ты страдаешь клептоманией, и рассказать, что ты маску у нее утащила…