И снова на горизонте замаячил сказочный принц. Скорее, это был нищий. Зато как он был красив, умен, как умел любить свою девушку! Она боялась поверить в эту сказку, но страсть кружила ей голову и парализовала рассудок. И снова до свадьбы дело не дошло. У девушки. Принц-то как раз женился. Женился на старой, толстой, богатой вдове.
И с тех пор девушка возненавидела старух. Она считала, что это именно они отняли у нее самое дорогое и продолжали отнимать. Отца увела старая любовь, первый любимый ушел к матери, которая была совсем не молоденькой, и последнее ее счастье уплыло в руки к богатой старухе. Девушка пыталась бороться со своей ненавистью, и какое-то время ей это удавалось. Но потом появился ОН. Известный журналист, добрый, интеллигентный, интереснейший человек. Его она любила, как только может любить женщина тридцати пяти лет! Для него она научилась быть привлекательной, хозяйкой, подругой, но… Но он так и не попросил ее руки. Он постоянно приходил к ней, но у них были разные дома, разные друзья, разные миры. А потом и вовсе ее кумир стал с восхищением рассказывать ей о старухах! Снова они!! Нет, теперь она никому не отдаст своего любимого!
Она не могла родить, а он приходил и захлебывался рассказами о старухе, которая усыновила пятнадцать детей. Он бредил именем этой Ирбеевой. Целыми неделями она слышала: «Какая женщина! Я должен ее уговорить!» И она убила Ирбееву. Просто так – вызвалась подвезти старуху на машине до дома и прямо в машине… камнем. А уж потом выбросила труп в подвал. Кстати, кто-то даже видел, как она тащила бездыханное тело, но… видно, подумали, что старушке внезапно сделалось плохо. Зато ей самой теперь было хорошо. Спокойно. И даже не было стыдно или страшно. Нет.
Она просто шла к своей цели, устраняя все препятствия, все, что могло ей помешать. Любимый замолчал. Теперь его отношение было бережнее, нежнее, заботливее. Он как будто понял, какой хрупкой может быть человеческая жизнь. Он боялся за свою женщину, глупенький.
С Сухоруковой вышло еще занятнее. Фотохудожница сама предложила изобразить ее портрет: «Дочка старого Леса», так называлась эта картина. На ней Сухорукова увековечила собственного палача в виде невинной березки. Сюжет потряс всех, и любимого в первую очередь. Но, когда он произнес фамилию Сухоруковой, когда снова стал бредить репортажем о ней, молодая женщина уже знала, что делать. Она заявилась к художнице прямо домой и, застав ее в квартире одну, церемониться не стала.
Любимый опять закручинился. Она ему усердно пыталась подыграть и, видимо, переусердствовала. Однажды в телевизоре он увидел выступление одной яростной особы: