— Так ты выступил на стороне Речи Посполитой? — исподлобья взглянул на Басова Чигирев.
— Я выступил на стороне стабильности этого мира, — возразил тот.
— Послушай, Игорь…
— Постой, — прервал его Басов. Видно было что он очень устал. — Мне, право слово, надоело исправлять последствия ваших чудачеств. А теперь и жизни вам еще постоянно спасать приходится. Мало того, что вы, не зная, броду влезли в здешнюю политику, которая не чище и не безопаснее нашей, вы еще все время норовите нарушить баланс сил.
В следующую секунду на Чигирева обрушился град аргументов и предсказаний о будущем Западной Европы и России, которые уже довелось выслушать Крапивину. Историк сидел понурясь.
— Сейчас все решено, — завершил свою речь Басов. — Изменить историю вам не удалось.
— Кому это нам?
— Тебе и Крапивину.
— А где Вадим?
— Он мой пленник. Я счел опасным его присутствие в войсках Забжидовского. Он способный военный, уже освоил особенности здешней войны, имеет солидный боевой опыт. Я устранил его.
— Надо понимать, я тоже твой пленник, — усмехнулся Чигирев.
— Отнюдь. Ты лицо официальное… поэтому я просто предлагаю тебе спасение. После бала тебя пригласит на беседу Лев Сапега. Он постарается завербовать тебя. Соглашайся. Иначе ты не выйдешь из замка живым. Поляки здраво оценивают твое влияние при дворе. Грамота Дмитрия, предписывающая тебе приехать в Краков, — результат интриг Сапеги. Он опытный политик, опасность видит за версту. Слава богу, что он не знает о твоей роли в возникшем рокоше. Иначе тебя бы отравили еще в Риме.
— А потом? — тихо спросил Чигирев.
— А потом беги. Мы можем все вчетвером уйти в любой из миров, открытых Алексеевым. Если уж вам так приспичило менять историю, попробуйте там, где это еще возможно. Если ты так привязан к этому миру, уходи в Швецию, во Францию, в Англию. Там ты сможешь попробовать применить на практике свои теории…
— Я хочу в России… — прервал его Чигирев. — Здесь и сейчас. Я спасу Отрепьва…
— Не спасешь, — покачал головой Басов.
Его растили как марионетку. Теперь, когда и бояре, и поляки убедились, что кукла пытается играть собственную партию, они постараются ее уничтожить. Как я понимаю, первыми ударят бояре под руководством Шуйских.
— Дмитрий популярен в народе, — возразил Чигирев. — Я смогу создать ему поддержку из низов.
— Не успеешь. Самозванец обречен.
Чигирев тяжело посмотрел на Басова. До сих пор он ощущал себя всезнающим божеством, повелевающим судьбами этого мира. Конечно, у него были враги, на его пути было много препятствий, но все же он думал, что знает и понимает на порядок больше, чем все окружающие. Он словно играл на невиданном компьютере в «стратегию» с невероятной графикой и сложностью сценария. И вот теперь ему встретился противник как минимум равный по силе и возможностям. Человек, не хуже него, а может, и лучше просчитавший все возможные варианты развития событий, все это время сидел по противоположную сторону экрана и делал ответные ходы с одной только целью: разрушить все начинания Чигирева. И вот теперь этот противник полностью свел на нет все усилия историка, вышел из тени и объявил: «Ты проиграл. Выходи из игры, пока не поздно». Чувство обиды и досады овладело Чигиревым. Он зло посмотрел на Басова.