– Монсеньор, – деловито осведомился Сэц-Ариж, – куда прикажете?
– В Старый парк, – выдохнул Иноходец. – Вы еще не бросали монетку в Драконий источник?
– Нет, Монсеньор, – Жильбер глядел растерянно, словно не узнавая своего сюзерена, – зачем?
– На счастье, юноша, – объяснил Робер, подставляя лицо свежему ветру. – Люди платят налоги королю, дают взятки судьям, а добрые эсператисты еще и Святому Престолу, но все короли и клирики мира не остановят выпущенную в вас пулю. Только удача, так неужели вам жаль для нее пары талов?
3
Бонифаций оглядел Валме из-под нависших бровей. От епископа вкусно пахло мясной подливой, и как же у него было тепло!
– Едешь? – Клирик был поразительно краток и совершенно трезв.
– Еду, – подкрутил усы Валме, – скучно тут у вас. Не люблю провинцию.
– Не ври, – Бонифаций хмуро снял с окна кувшин и водрузил на стол, – друзей ты бросать не любишь. Так что езжай. Сам бы с тобой поехал, но долги мои пред слабыми велики, и не превысят они долга моего пред сильным, как бы велик он ни был. Красное пьешь?
– Пью. – Марсель с готовностью принял здоровенную кружку. У Рассанны было зверски холодно, но виконт понял это, только ввалившись к Его Преосвященству. Ставить в известность об отъезде Дьегаррона не хотелось – чего доброго не пустит, а исчезнуть, никому не сказав, не выйдет. Начнут искать и найдут, с адуанов станется!
– Грудью закрывший друга угоден Создателю более возносящего молитвы. – Бонифаций отхлебнул вина и сморщился. – Не годится. Такое дело касеры требует. Потребно нам промыть мысли и успокоить сердца.
– Я не буду, – замотал головой Марсель, – некогда под столом валяться, ехать надо.
– Будешь! – громыхнул епископ. – И поедешь ты не сегодня, а с разъездами. Не хватало, чтоб ты в одиночку по Талигу шлялся! Конь у тебя хороший, оружие – тоже, нарвешься на мародеров, и конец. Сам сдохнешь и дела не сделаешь.
– Наливайте. – Он бы успел к казни, они б с Чарльзом успели, но их понесло в Тронко! – Но мне нужно послать письмо Фоме.
– Пиши, отвезут, – заверил Бонифаций, протягивая флягу, – что делать станешь?
– Не знаю, – отмахнулся Марсель, – как карта ляжет. Ваше здоровье, святой отец.
– Твоя удача!
Касера пахла полынью и дымом. Полынью, дымом и солью дышал ветер, когда они шли в Урготеллу. «Влюбленная акула» догоняла повисшую над горизонтом звезду, слева темнел берег, близкий и ненужный, а они говорили о войне. Алва никогда не проигрывал, никогда! Кто же мог подумать, что он сложит оружие?!
– Не понимаю, – виконт стукнул кулаком по столу и сам себе удивился, – ни кошки не понимаю!