– Вот и дальше так думай, – отрезала госпожа Арамона. – Не считай других хуже себя.
– Но она согласилась... Приняла браслет.
– Тебе нравится Робер? – голосом не матери, но мармалюки спросила капитанша. – Ты завидуешь Айрис?
– Ой, – выдохнула Селина, – ты же знаешь, я... Я люблю другого.
Нечего сказать, удивила. Смешные они, эти девицы, что герцогини, что тесемочницы. В собственную любовь верят, даже если она – дождевой пузырь, а в чужую – только если о ней кудахчут во все горло.
– Любишь другого? – переспросила Луиза. – Ну так выйди из кареты, залезь на колокольню и закричи, что любишь герцога Алва. А я послушаю.
Дочь испуганно сморгнула длинными ресницами. Ничего не поняла. И правильно, потому что мать несет чушь.
– Селина, – решительно произнесла госпожа Арамона, – нам в Надоре будет невесело, но Айрис придется хуже всех. Она больна, она в ссоре с матерью и братом. Ты – ее подруга, так не добивай ее. И не заставляй оправдываться. Захочет – сама все расскажет. Нет – значит, так надо.
Селина кивнула. На тоненькой шейке белел жемчуг, тот самый, в котором ее представили ко двору. Память о Кончите.
В Надоре дочери дуэньи лучше драгоценности не носить, даже те, что подарила Катарина. В Надоре придется стать серыми и пыльными. Ей и стараться не нужно, но молодость и красоту под линючими тряпками не спрячешь. Луиза отложила мешок с шитьем и пересела к Селине. Карету тряхнуло, и капитанша едва не свалилась на дочь. Та хотела что-то сказать, но промолчала. Кучер заорал то ли на лошадей, то ли просто так, громко и настойчиво забил колокол, запахло дымом.
– Что-то случилось, – выдохнула дочка, – мама, что-то случилось.
Кто бы сомневался! Луиза зевнула и отдернула занавеску: они ехали мимо пустого аббатства, за кирпичными стенами мотали ветвями облетевшие деревья и поднимался сизый дым.
– Все хорошо, – капитанша притянула к себе Селину, – это просто костры... Осенние костры. Мы в Кошоне тоже жгли листья. Помнишь?
– Помню. – Какие глаза, таких даже у маменьки в лучшие годы не было. – Мама, мы не должны ехать в Надор. Айрис не должна! Пусть она останется.
– Она не останется, – покачала головой вдова капитана Лаик, – и не остановится.
Глава 2
Хексберг и Гельбе
399 года К.С. 6-й день Осенних Молний
1
– Капитан, – простонал Уго Варотти, – ну когда они припрутся наконец?
Уго хотел драться, драться хотели все. И захотели б еще сильней, узнай они про Алву, но Альмейда велел молчать, и они молчали. Даже Вальдес.
– Когда придут, говоришь? – Луиджи слизнул с губ соль. – Надо полагать, скоро.
Они считали и пересчитывали. Вместе с Рангони, Вальдесом, Лаузеном, пытаясь забраться в чужие головы, складывая всем известное с тем, что доносили лазутчики, а письмо талигойского регента – с бродившими по побережью слухами. По всему выходило, ждать недолго.