Ричард Окделл глянул на часы, нужно было торопиться – церемония расписана по минутам. Кортеж Повелителя Скал должен прибыть к парадным воротам без десяти одиннадцать, не раньше и не позже. Юноша наскоро проверил шпагу и кинжал, стараясь не думать о потерянном кольце. Древний камень исчез, с этим следует смириться, хотя как чудесно было бы вручить выпавший из меча карас Альдо в день коронации. Ричард задумчиво тронул родовой перстень. Каждому – свое. Камень из меча не принадлежал герцогу Окделлу и покинул его, а отцовское кольцо вернулось. Значит, так нужно. Сожаление – удел слабых, сильные ничего не оплакивают и ни о чем не жалеют.
– Монсеньор, – Джереми, хоть и вырос в каком-то городишке на границе с Каданой, выглядел заправским надорцем, – кони оседланы, эскорт готов.
– Иду!
Юноша с наслаждением сбежал по устланной золотистыми коврами лестнице и выскочил на крыльцо. Самый короткий день в году был наполнен счастьем и солнцем, казалось, сама зима празднует победу Раканов. Ричард взлетел в седло, и его закружила и понесла невозможная, сияющая радость. Такого с герцогом Окделлом не было даже у Дарамы, когда он мчался наперерез вражеской коннице. Тот восторг был сродни касере, нынешняя радость звенела и плясала, словно ручей с целебной водой. Повелитель Скал любил весь мир от ушедших за горизонт звезд до последнего нищего и знал, что его тоже любят, а пакостная надпись на стене – не в счет! Мерзавцам не удастся испортить праздник, пусть хоть перевешаются!
Ричард ехал сквозь радостный перезвон, заставляя Караса переступать брошенные под ноги цветы. Бессмертников и золотых поздних астр было немного жаль, но цветы расцветают для того, чтоб их срезали.
В миг высшей красоты смерть настигает розы,
Но сколь счастливее их краткий, дивный век
Удела сорняков, погубленных морозом.
– Убийца! – воющий вопль вырвал Ричарда из сияющей сказки, швырнув на забитую людьми улицу. Еще не соображая, что случилось, юноша дернул поводья, Карас с диким ржаньем вскинулся на дыбы, кованые копыта нависли над бьющейся на мостовой старухой в черном.
– Убил моего сына, убей и меня! – вопила женщина, потрясая иссохшими кулачками. – Сукин сын! Предатель, душегуб! Лизоблюд раканий!
Выскочившие откуда-то цивильники ухватили ведьму под руки и уволокли. Старуха извивалась ызаргом, проклиная Дика, сюзерена, Айнсмеллера, весь мир.
– Монсеньор, – Нокс незаметно оказался рядом, – не стоит задерживаться, это не ваше дело.
– Едем. – Ричард пришпорил жеребца, конь заржал коротко и обиженно, на серые камни розовым снегом падали хлопья пены. Розовым от крови. Спасая сумасшедшую, он порвал лошади рот! Бедный Карас, но возвращаться поздно, и это дурная примета. Ничего, если не натягивать повод, а управляться ногами, до конца церемонии они продержатся, а потом Джереми приведет Сону. Ричард погладил линарца по лоснящейся шее, конь благодарно всхрапнул и шагнул вперед.