* * *
Долгие годы Скрытный мечтал о жилище, достойном настоящего темного мага, о вонзающихся в небо мрачных башнях, о зубчатой крепостной стене, глубоких подвалах, полных зубовного скрежета и пленных демонов, а также о небольшом персональном музее…
Но он был реалистом и понимал, что подобное строение в Ква-Ква привлечет нежелательное внимание. По крайней мере, до тех пор, пока в городе правят тупицы-мэры.
Поэтому в реальной жизни Скрытный обходился уютным домиком на правой окраине, маскировочными шторами на окнах и высоким забором, снабженным охранным заклинанием.
В доме имелась комната, отведенная исключительно для магических обрядов, а в ней – все необходимое для волшебства, в том числе пойманный в банку шорох кошачьих шагов, рыбья слюна и кровь девственницы.
Но сейчас эти редкие и безумно дорогие ингредиенты пребывали в расставленных вдоль стен шкафах, а Скрытный ползал по полу, немузыкально и фальшиво насвистывая, и потихоньку вырисовывал сложнейшую магическую фигуру, способную поймать и удержать демона.
В ней причудливо сплетались додекаэдры, вписанные в круги, треугольные икосаэдры и пятимерные точки, нарисованные с безупречностью, выдающей настоящего мастера магической геометрии.
Промежутки между линиями покрывали оккультные символы, а в центре красовались древние руны, украденные с вершины Влимпа одним наглым и предприимчивым магом.
Они складывались в имя: Апполинарий Матвеевич.
– Ну что же, отлично, – проговорил Скрытный, поднимаясь на ноги и отряхивая руки от мела. – Можно приступать.
На улице властвовала глухая ночь – лучшее время для черного колдовства хотя бы в том смысле, что меньше шансов быть застуканным.
– Ха-ха-ха! – Скрытный последний раз опробовал зловещий смех, неизменный признак настоящего злодея, и остался доволен. – Рамамба харе намбе рум…
Унылые и невнятные слова дребезжали, как старый велосипед, из углов подпевало эхо. В нужных местах маг не забывал красиво взмахнуть рукой или сделать большие глаза.
Рисунок засветился, сначала едва заметно, потом сильнее, по линиям побежали шипящие искры, из-под пола донесся сердитый рокот, будто там мучился газами очень большой крот.
А затем…
– Так, кто следующий? – вопросила мадам Передур, оглядывая девочек.
В ответ на нее обрушилась настоящая волна требовательного писка, визга и скулежа:
– Я!
– Нет, я!
– Моя очередь!
– Отойди, мочалка крашеная!
– Сама ты мочалка!
В комнате за спиной мадам Передур остался клиент, тот самый, со смазанным лицом, странной одеждой и совершенно бесшумными движениями.
К нему и рвались девицы, ни разу не видевшие, чтобы старшая обитательница веселого дома выходила после «сеанса» раскрасневшаяся, с ошалелыми, удивленно бегающими глазами.