– Ну что я тебе говорил?
Эрл даже смутился, потом сказал:
– Это потому, что я забочусь не только о себе, но о вас с Нэнси тоже…
– Позаботься, старина, обо мне и налей мне немножечко виски, за целый день я не выпил ни глотка.
Эрл встал, подошел к бару, взял стакан и почти наполовину наполнил его виски.
– А сам? – спросил Марк.
– Пока не хочу, – ответил Эрл и подошел к окну. Выглянув наружу, он глубоко вдохнул прохладный воздух наступающего вечера. Улица была запружена народом, кое-где начали зажигаться неоновые разноцветные рекламы и вывески.
– Ты мне вот что скажи, дружище, – обратился Эрл к Байкинсу, – что же ты все-таки выходил? В чем там собственно дело?
Марк раскрыл свой портфель и вынул оттуда груду бумаг. Он положил их на стол и снова уселся на прежнее место.
– Мы заключили соглашение по всей форме…
– Как? Ты же сказал, что она отказалась платить?
– Да, сначала. Но я не даром провел там более пяти часов. Она выписала чек на 500 долларов и обязалась уплатить непредвиденные расходы.
– Ты взял у нее чек?
– Да, но только он не подписан. Я взял потому… Мало ли что случиться может? Или она даст дуба, или сделает так, что когда мы провернем это дельце, то с нее будут взятки гладки…
– Мы обычно так не делаем, Марк. Надо было взять задаток и только.
– Ага! Ты еще не знаешь, что это за фурия! Нет, только так надо действовать с теми, кто хранит в своем жилище подобные шкафы!
– Дался тебе этот шкаф, Марк, – засмеялся Эрл. – Ты думаешь, что он полон золота?
– Точно. Он вполне сойдет за пещеру Али-Бабы…
Но Эрл больше не слушал его, он стал просматривать анонимные письма, которые не отличались друг от друга большим разнообразием, но содержали в себе такой большой поток ругательств, какой ему и не снился!
– Ты сам читал, что тут написано?
– Не правда ли, виртуозно? – рассмеялся Марк.
Эрл стал приглядываться к бумаге, на которой были написаны все эти не письма, а скорее коротенькие записочки, наподобие вот этой: «Сегодня ты подохнешь, скотина! Так и знай!» Эрл понюхал ее, наконец, посмотрел на свет.
– Тебе не кажется, что этой бумаге уже сто лет, а?
– А тебе не кажется, что автору сего эпистолярного искусства не меньше, а? – ответил, улыбаясь, Марк. – Ты только взгляни на эти неровные строчки, на эти прыгающие буквы. Писал эти письма явно старый, больной человек. Согласен?
– Да, и притом скорее всего женщина.
– Шерше ля фам.
– Вот уже полдела сделано, – рассмеялся Соммерс, вставая и потягиваясь. – Интересное выражение… не находишь? Вот тут… «Дохлое испражнение, вот ты кто!»
Громкий смех друзей заставил Нэнси войти к ним.