– Вы останетесь жить здесь, Андрей?
Парень покачал головой.
– Нет. У меня с Леной не очень, да и вообще. Тяжело. Поеду к родителям.
– А Лена?
– Придется отправить к тетке. У Гали есть сестра на Гражданке, Других родственников нет. Скажите, вы найдете их? Найдете?
– Как повезет, старик, – тяжело вздохнув, ответил Гончаров.
Он убрал блокнотик и вышел из квартиры.
Дурак ходит по улицам. Длинноволосый клоун в малиновом балахоне и с маленькой болонкой. Он очень любит кататься на лифте. С девочками. Сумасшедший.
– Не, мужики, я с Белкина точно худею. Пошли с ним вчера профосмотр проходить в нашу поликлинику. Я первый осмотрелся, бумажку получил, что жив-здоров, сижу в коридоре, жду Вовчика. А двери там тоненькие, все слышно, о чем в кабинете базарят.
Врачиха Вовчику и говорит: «Молодой человек, вам бы надо обследоваться. У вас не все в порядке по мужской линии. А вы еще такой молодой. Должно быть, где-то простудились.
Вам грозит импотенция, если не принять мер».
Если бы мне такой диагноз поставили, я бы выпрыгнул из ее кабинета прямо в Мойку.
А Белкин: «Да Бог с ней, с мужской линией. Скажите, доктор, ногами-то я смогу двигать?
Скоро чемпионат ГУВД по футболу начинается!». Просекаете? Совсем двинулся.
– Казанова, не суди о людях по себе. Если человек любит играть в футбол, в этом нет ничего зазорного.
– Не, Петрович, я тоже футбол уважаю, но менять женщин на какую-то беготню по полю? Мрак. Кстати, видели телек вчера? Про маньяка нашего рассказывали. Пурги нагнали, как всегда. Если еще пара эпизодов приключится, женщины выйдут на улицы с плакатами.
Таничев закрыл стол и поднялся.
– Все, мужики, я отсыпаюсь. Если что, звоните, подойду. Паша, я тут бумаги оставил на столе. Будет время, отнеси прокурору. Он просил очень. И напомни ему насчет карточек.
– Хорошо, Петрович.
Карточки, о которых упомянул Таничев, были больной темой в отношениях между прокуратурой и милицией. Согласно установленной в Министерстве внутренних дел системе, преступление считается раскрытым не когда преступник оказывается за решеткой, а когда в информационный центр будет направлена специальная карточка, уведомляющая об этом. Карточку должен заполнять следователь.
Милицейские следователи вовремя заполняли карточки, потому что на них всегда имелись рычаги воздействия. А вот на прокурорских следователей, в производстве которых находились дела об убийствах, таких рычагов не имелось. Пардон, другое ведомство. И даже если все убийства в районе фактически были раскрыты, но карточки заполнены не были, считалось, что в районе нулевая раскрываемость. И по «шапке» в этом случае получали опера и их начальники, но не прокуратура.