– Совершенно верно.
– Хоть вы и изъявили желание принять ответственность на себя, она лежит и на всей своре ваших убийц. – Вако Роджерс сейчас походил на кота, готового вцепиться в добычу. Будь у него хвост, он им размахивал бы сейчас в разные стороны.
– Полковник Вако, вы нарушаете порядок ведения дела, – предупредил барон Донахью. Вид у старого толстяка дипломата был донельзя возмущенный. – Приговор имеет отношение только к привлеченному к ответственности подразделению и его непосредственному командиру.
Фрайхер Бьярнессон с Вако тут же принялись было горячо обсуждать сказанное, но Эмбридж нажала на спасительную кнопку, и звук гонга поглотил их слова. В наступившей тишине она объявила:
– Невзирая на неуместный в данном случае тон уважаемого полковника Вако, он отчасти прав. Полковник Вульф, вы отдаете себе отчет, что рекомендованные санкции относятся только к привлеченному к ответственности подразделению и его командиру? И выступив в суде вместо майора Кантова, вы примете любые постановления по отношению к Волчьим Драгунам в целом?
– Приму.
– Не надо бы вам делать этого, полковник, – сказала она. – Майор Кантов – старший офицер. Согласно иску, он отвечает за действия своего подразделения.
Как раз за моей спиной сидел Кантов. До меня доносился запах пота, трусливого пота, который буквально прошиб беднягу, и он беспокойно ерзал, сидя в кресле, как на скамье подсудимых. А там, в центре общего внимания, выставленный под прицелы многочисленных глаз, стоял Волк, не дрогнув ни единым мускулом.
– Он Драгун и поэтому является моим подчиненным, – таков был его ответ.
Эмбридж чувствовала себя явно не в своей тарелке. И не имея генов ученого, можно было догадаться, что приговор будет вынесен отнюдь не в пользу Волчьих Драгун. Это даже Кантов чувствовал своей трусливой шкурой.
– Ну что ж, очень хорошо, – выдавила наконец Эмбридж.
– Один момент, мадам председатель суда, – спокойно произнес барон Донахью. Эмбридж повернула к нему лицо, при этом брови ее удивленно приподнялись.
– Я бы хотел задать полковнику Вульфу один вопрос. Без занесения в протокол, разумеется.
Эмбридж согласно кивнула, и барон обратился к Вульфу.
– Полковник, я приветствую вашу верность своим войскам, но смею надеяться, вы все-таки перемените свое решение.
– Это не вопрос, – тут же вмешался Вако. – Не пытайтесь отговорить его. Он сам сделал свой выбор.
Барон развернулся в своем кресле, словно желая продемонстрировать, что не имеет ничего общего с Вако.
– Приношу свои извинения комиссии. Реплика полковника справедлива: я не сформулировал вопроса. Сейчас я это сделаю. Полковник Вульф, не предоставите ли вы майору Кантову право самому выступить перед судом и отвечать за собственные проступки, а затем получить справедливый приговор?