– Тьфу на нас, – простецки согласился депутат и встал. – Возможно, вы правы… А «коробочку» все же не выбрасывайте, пригодится…
– Чтобы вы продолжали шпионить!
Профессор и полковник тоже встали.
– Мы обещаем не шпионить, – проговорил профессор с заметным сожалением. – Только не забудьте про кнопки. «Решетка» и "Эф"…
– Не забуду!.. И вы больше не станете искать меня?
– Даю слово члена Императорской академии.
– Слово офицера имперской гвардии, – сказал полковник.
– Клянусь мамой… – с печальной улыбкой добавил депутат.
После этого они одинаково наклонили головы и один за другим вышли из кабинета. Май подождал полминуты и вышел следом.
Мы шли и разговаривали про то, что случилось с Маем. Май дал нам послушать разговор в кабинете, который записала "коробочка".
Чудно как-то: вот этот растрепанный и какой-то виноватый пацан в мятой футболке – его величество император Андрей Первый?
– А многие про это знают? – спросил я.
– Не многие, – отозвалась вместо Мая Света. – Мама, папа… Когда они усмотрели Мая в Ермиловском приюте, им там кто-то шепнул… Ну и все мы, Веткины, знаем, конечно. И друзья…
– Но это же все ерунда. Никакого значения… – пробормотал Май и пнул на асфальте скорлупу грецкого ореха.
Кажется, он чувствовал себя виноватым передо мной: все друзья знали его тайну, а я был в неведении…
– Грин, ты не думай, что скрывали специально. Ты все равно скоро узнал бы. Просто как-то не было случая заговорить про это… Ну, не очень и хотелось про такое…
– Май, не бери в голову…
Мне было не до обиды. Все слова и объяснения звучали где-то позади главной нарастающей тревоги. Вот они идут, болтают, не догадываются… Никто-никто не понимает, что у гранаты выдернута чека… Дети города Инска! Ведь, как и все на свете, смотрят боевики, читают про бандитов и террористов, играют иногда в «стрелялки», а все равно будто младенцы… Я сказал:
– Давайте прогуляемся до Крепости.
– Зачем? – удивилась Света. – Мы там все излазили…
– Потом скажу. Сюрприз…
– Нам некогда, – сообщил за себя и сестру Толя. – Надо хижину чинить, крыша течет.
– Тогда шагайте домой, – быстро согласился я. Потому что это хорошо, если рядом не будет младших. Они улетели, как два подхваченных ветром листика.
– Грета, дай записную книжку, – попросил я. У нее в кармане форменной рубашки всегда лежали маленький блокнот и карандашик.
Грета, наверно, удивилась, но дала без вопроса. Я приложил палец к губам и написал на чистой страничке:
"Тише. Коробочка шпионит!"
– Да зачем ей теперь-то? – не поверил Май. (Вот наивность! А еще император!)
Я снова прижал к губам палец. Написал: «Автоматически». Потом жестами показал: "Дай «коробочку» мне. Май, видно, понял, что я знаю больше, чем он. Дал. Я засунул ее в свой карман – на таких же, как у Мая широких штанах. Опять показал знаками: "Ни слова, ни вопроса!" (А сердце колотилось с частотой трещотки.) Потом я оглянулся.