– Ты почувствуешь… Колея – это часть Дороги. Она спасет…
– И долго идти? – спросил я, холодея. Потому что вплотную подступило Расставание.
– Не знаю… Наверно, долго…
– А можно будет вернуться?
– Не знаю… Если можно, Колея выведет сама. А ты не пытайся повернуть назад. По Дороге не ходят обратно, такой закон…
Тогда я рассердился:
– Откуда ты знаешь?!
Она сказала виновато:
– Сама не понимаю. Знаю, вот и все… – И опустила голову
– А если я все-таки пойду назад?
Она снова глянула мне в лицо мокрыми глазами.
– Тогда… наверно, свалишься, как Лыш.
Да, Лыш… И моя тревога перекинулась от меня на него:
– А почему с ним случилось… такое? Ведь ему-то не делали прививку! Может, он заразился от меня?
– Не говори чушь… – слабо отмахнулась Грета. – Он сам виноват. Из-за своих опытов со временем…
– Из-за часов? Но тогда ведь…
– Да при чем тут часы! Они безопасны. В них ведь нет обратного хода. А Лыш захотел однажды сунуться назад по Времени, за твоей ампулой, ты же знаешь. Он мне про это рассказывал и уже тогда сказал: "Боюсь, добром это не кончится…" Наверно, там он и схватил заразу. Обратное время опасно. В твоем этом препарате тоже ведь были частицы с обратным вращением, вот и получилось, что вы одинаково… Его ты спас, а сам… – И она заплакала уже в открытую.
– Да ладно… – пробормотал я. – Может обойдется…
А что еще я мог сказать? Я знал, что не обойдется. Что сейчас я уйду в какой-то другой мир. Если даже и не погибну (а красный паук жег мне плечо), то все равно никогда не вернусь в город Инск. Больше не увижу тех, кого люблю. Тех, без кого я не могу ("ну не могу-у-у же никак!"). Но я скрутил в себе этот крик, эти слезы. Не потому, что стыдился, а потому, что былобесполезно.
И наступила тишина. Даже Грета не всхлипывала. Только потрескивали крыльями стрекозы. Им-то, стрекозам, было все пофигу. И я очень захотел сделаться одной из них – летать и ни о чем не думать, не помнить…
Грета смотрела вниз, на доски. Я тоже. Доски вдруг шевельнулись – и будто качнулось все пространство. Я взмахнул руками, выпрямился. Круг поворачивался, ветки ольховника медленно плыли мимо нас. Между ними появился просвет, в нем лежала такая же рельсовая колея, как на Круге. Рельсы соединились, и Круг замер.
– Вот туда и шагай… – Грета слабо махнула вдоль рельсового пути.
– Уже… сейчас?
– Скорее. Через минуту рельсы разойдутся, и потом надо будет ждать сутки. Ты не протянешь…
– Ладно… – глупо сказал я.
– Грин… поцелуй меня, – тихо попросила Грета.
Я понял – так надо. Сделал короткий выдох, обнял ее за колючие плечи, ткнулся губами в мягкие мокрые губы и сразу шагнул назад. Грета улыбалась.