Тут же вспомнился мне измученный мальчишка в кабинете у следователя!
– А нас вы жалели? – сказал я Мерцалову. В руках у меня оказался лучемет…
– Не надо, Грин… – двойным шепотом сказали у меня за спиной Игорь и Минька (откуда они здесь?). – Гиперболоид бьет только издалека. Да и ну его, этого тюремщика…
Я и сам знал, что не надо (ну его, Ефрема Зотыча, в…)
И сказал Коржику:
– Прогони…
Коржик снова вцепился в штаны Мерцалова. Тот вскочил, выпрыгнул из брюк и помчался прочь, мелькая широкими камуфляжными трусами. Коржик, гавкая, с полминуты гнал его по траве, потом вернулся и сел передо мной, улыбаясь розовой пастью. Будто спрашивал: "Я все правильно сделал?"
– Молодец! – сказал я и сел на корточки перед псом (родным таким!). И хотел опять поцеловать его в черный нос. И Коржик ждал этого, махая хвостом по головкам клевера. Но что-то яркое кольнуло мне глаза, и я проснулся…
Глаза кололи пробившиеся сквозь ветки лучи. И мне сразу показалось, что мои горести – не такие уж страшные и можно ждать впереди еще немало доброго. Я лежал на боку и смотрел, как солнце разукрашивает листья и ветки в стенке шалаша. И все было хорошо (по крайней мере, в эту минуту), только что-то маленькое и твердое болезненно давило мне бедро. Я повозился, потом догадался: сунул руку в карман. И… нащупал там гладкий шарик размером с ягоду смородины. Вытащил…
Это был янтарный шарик Мая!
Господи, почему вчера-то я про него не вспомнил?! Про свой талисман… Он бы помогал мне в пути, утешал бы и успокаивал. И казалось бы, что Май рядом. Но я, ошарашенный, замотанный, раздавленный бедой, совершенно забыл про шарик-огонек из песочного собора "Кафедраль де ла мар"!..
– Прости… – улыбнулся я шарику. И стал смотреть сквозь него на солнечный свет.
Кота Юшика, разумеется, в шалаше не было, но я все же мысленно сказал ему: "Кыс-кыс…" И показалось даже, что услышал в ответ короткое "мр-р…" А вот человеческие голоса не показались, они были настоящие. И, кажется, жизнерадостные. Не успел я ничего по этому поводу подумать, как сквозь ветки просунулась голова. Она была большущая, лохматая и бородатая. Голова сказала:
– Приветствую вас, юноша… – А потом уже не мне, а кому-то снаружи: – Искомый субъект обнаружен. Он изволил почивать, не подозревая, что стал предметом всяких тревог и волнений… – И опять мне: – Сударь, вас не затруднит покинуть этот дортуар и представиться леди и джентльменам, которые имеют к вам некоторые вопросы?
Какие вопросы? Может, этот бородач лишь притворяется добряком, а выйдешь, и: "Воспитанник Климчук? Руки назад!.."