– Маркелыч! Маркелыч?! Ну, где тебя носит окаянная сила! Тут пассажир пришел… Какой-какой! Отставший, говорит… – Она глянула на меня: – С какого ты теплохода?
– "Речник-три"! – вспомнил я.
– С «Тройки», говорит… С воспитателем ехал, он детдомовский. Тот уплыл, а мальчонка остался… Ну ясно, что обалдуй… – Она опять посмотрела в мою сторону: – Это не про тебя, про воспитателя твоего… Как его звать-то?
– Мерцалов Ефрем Зотович, – сказал я отчетливо. Буфетчица повторила это в микрофон.
– Маркелыч, ты давай не мешкай, ребенок переживает…
Она бухнула трубку с наушником и микрофоном на железные рогатки, объяснила мне:
– Обождать надо. Это ведь не сразу. С ихней калошей пока свяжешься… Кабы Инская линия, тогда проще, а тут ведь порядки, как в правительстве… Кушать хочешь?
– Не-а, спасибо. Я в поезде позавтракал… – (Да еще арбуз… Жидкость-то выкачал, а мякоть осталась; я хихикнул про себя).
– Ну, все равно. Угостись хоть вот так, маленько… – Тетушка вынесла, поставила на столик стакан с коричневой жидкостью и блюдце с пирожным.
Я опять сказал спасибо и сел. Жидкость оказалась яблочным соком. Пирожное было сухое, но все равно вкусное. Я даже крошки подобрал со столика. И стал смотреть на телефон. Тетка тоже поглядывала на него. И на меня – сочувственно так… Ждали недолго. Телефонная коробка подпрыгнула, взорвалась трезвоном. Буфетчица снова схватила трубку.
– Чего?.. Как это так?.. Подожди, повтори по порядку… Вот ведь нечистая сила!.. – Она брякнула трубку на развилки так, будто старинный телефон был в чем-то виноват. А мне сообщила:
– Нету на борту пассажира Мерцалова, Ефрема Зотыча. Всех опросили, нету. Говорят, может, это тот, которого высадили в Малых Ельниках за то, что скандалил с капитаном. Пожилой такой, с большим и маленьким чемоданами, пивом пропах…
– Он и есть… – потерянно сказал я. – А эти Ельники далеко?
– Да не очень. Только ведь теплоходов туда нынче уже не будет, и с той стороны тоже. А с автобусами полный кавардак… Тебе, милок, лучше бы пойти в детскую комнату, рассказать как и что. Они помогут…
– Ну уж нет! – вскинулся я.
Больше всего я боялся попасть в лапы к ментухаям. Знаем мы это дело! Толком слушать ничего не станут, для начала сразу в спецприемник, а потом уже потихоньку начнут разбираться. "У нас план…" А могут и в карантин загнать, на всякий случай. И уж первым делом, конечно, прическа под машинку! А у меня только-только волосы отросли по-человечески, я в спецшколе всякими хитростями уклонялся от регулярных стрижек…
Я оглянулся на дверь: чтобы рвануть, если тетка вздумает звонить в отделение. Но она не вздумала. Покачала головой: