Ребята быстро засопели (Тюнчик – со всхлипами), а я лежал и смотрел в просвет дерюжного «полога». Снаружи громоздились черные скрещенные балки, между ними царствовала белая луна. Будто была одна она была на целом свете. И все казалось каким-то инопланетным, нездешним.
Но я думал о здешнем. Что делать дальше? Был бы один – проблем в сто раз меньше. А куда я с таким «семейством»? И осень на носу… Думал, думал, и ничего в голову не лезло, кроме «гриновского» варианта: "К морю…"
Утром я сказал голодным неумытым малькам:
– Вот что, парни. Будем двигать на Юг. К теплу. Сперва надо только подкормиться.
Я велел им умыться у ржавой трубы, из которой бежала чахлая струйка. Потом, на рынке у ближней товарной станции, мы выпросили у нескольких добрых дядек и теток деньжат ("дайте на хлебушек, два дня не ели"). Купили три булки и банку фасоли в томате, которую я вскрыл карманным ножом. А еще – бутылку простой питьевой воды. Поели, запили. И пошли искать подходящий товарняк. Для начала – любой, лишь бы ехал хоть примерно в южную сторону. И здесь, казалось бы, нам повезло третий раз. Мы увидели как по крайнему пути, среди бурьяна, движется состав. То есть его хвост. В самом хвосте была платформа, на которой громоздились желтые рулоны (похоже, что бумага).
– Догоняем!
Ехала платформа тихо, но и мы не могли бежать быстро: у Тюнчика плохо сгибались колени с засохшими коростами. Наконец я подхватил его на руки. Догнал платформу, поставил Тюнчика на буфер, потом толкнул через борт. Пузырек ловко забрался сам.
– Клим, скорее!
Но в этот миг я услышал:
– А ну стой, сукины дети!
Трое мужиков с карабинами, в сизых полувоенных куртках бежали за нами. Они бежали быстро, а платформа, хотя и набирала ход, но все еще двигалась медленно. Ясно было – достанут.
…И опять стало как в кино или во сне. И звон в ушах. Я сказал:
– Ребята, не бойтесь, я вас догоню. – Задрал рубашку и вынул из-под брючного ремня пистолет.
Просто я не мог придумать ничего другого.
Надо было задержать их. Ведь, если поймают, загремим в приемник.
– Стойте, пожалуйста, – сказал я. Даже не сказал, попросил. Но пистолет направил на них.
– Ах ты… – Они заматерились на бегу, и один скинул с плеча карабин.
Я понимал: стрелять по пацанам они не будут, пугают. И хотел одного: рассчитать момент, когда я смогу догнать убегающую платформу, а они уже не смогут. Но тут стрелок жахнул в воздух, и у меня палец сам собой нажал на спуск. Пуля (слава Богу) рванула землю в стороне от стрелков, между шпалами. Сам не зная зачем, я выпалил туда же, далеко перед охранниками, еще два раза. Они остановились. Я оглянулся, увидел далекую уже платформу, лица Пузырька и Тюнчика, вцепившихся в дощатый борт. И в этот миг меня накрыла мягкая чернота…