Я обмер, но спрашивать «зачем» не посмел. Этот дядька (я назвал его про себя "Эскулап") раскрыл чемоданчик, там оказался прибор со стрелками и проводами. Эскулап велел сесть, прицепил ко мне всюду холодные присоски. Снова мне приказали читать наизусть письмо и смотрели, как ползет из чемоданчика бумажная лента с зубцами. "Детектор лжи", – подумал я.
Эскулап просмотрел длинную бумагу, пожал плечами.
Инспектор сказал напарнику:
– Значит, нужны иные меры. Завтра…
Назавтра меня повезли куда-то из школы. Куда, я не знал, окна фургончика были зашторены. Воспитатель нашей группы по прозвищу Скрипач каменно молчал. Мы подъехали к серому казенному дому, меня ввели в комнату вроде медицинского кабинета. Скрипач остался снаружи. Внутри оказались Инспектор, его напарник и снова мужчина в халате, но не Эскулап, а незнакомый. Присоски ко мне теперь цеплять не стали, приказали сесть на табурет у стенки.
Инспектор, блеснув глазами-кнопками, доверительно сказал:
– Тебе, Климчук, полезно посмотреть, как разговаривают с теми, кто пытается что-то скрыть.
Меня дернуло ознобом.
– Но, господин инспектор… Я же все… что помнил…
– А надо, чтобы вспомнил побольше… Сиди, сиди…
У другой стены стоял белый стол с приборами. Вошла женщина, похожая на инспекторшу детприемника – с привычно добродушным лицом. Села, придвинула бумаги. Оглянулась на дверь.
– Давайте мальчика…
В дверь быстро (будто его подтолкнули в спину) шагнул мальчишка. Чуть помладше меня. Босой, с торчащими как сосульки мокрыми волосами, с приоткрытым ртом. Он был в порванных джинсах и грязной белой майке. На миг мы встретились взглядами, и в глазах у мальчишки было… была… какая-то совершенная безнадежность, полное прощание с белым светом. Дядька в халате шагнул к нему, но женщина помахала пальцем:
– Пока не надо, Яков Яковлевич. Мы проговорим попросту. Теперь Саша будет отвечать откровенненько, без хитростей. Мальчики должны быть честными. Верно, Саша? – Она глянула на стену, где в раме под стеклом висел портрет кудрявого пацаненка – императора Андрея Первого (ныне усопшего). И опять на обмякшего мальчишку.
Он то ли вздрогнул, то ли икнул:
– Я ведь и так… Я всё…
– Конечно, конечно. Только нужно, что бы тысовсем всё …
– Я совсем… я правда…
– Хорошо, хорошо… Значит, ты говоришь, что не знаешь тех ребят?
– Я правда не знаю! Только рыжего видел один раз у зоопарка, случайно! Я правду говорю!..
– Ох, правду ли?
– Да! Ну, зачем мне врать? Я ведь все равно уже сказал, что вы хотели! Я же признался, что это я позвонил про бомбу! Это не я, но если вам надо, пусть я…