– А что было? – спросил Самсон, не открывая глаз. Видимо, первым чувством, которое к нему вернулось, было любопытство. Он в прошлый визит Бенедикта отсутствовал – висел вниз головой на столбе в городе своего детства.
– А то и было, что в прошлый раз друг наш прибыл не один, а с козлом…
Самсон, хохоча, выбрался из теплой лужи и подошел ближе – ему не хотелось пропустить ни слова. История, как по опыту знал Самсон, обещала быть интересной.
– Не, Рыжий, ты не смейся, – серьезно сказал Полухайкин, – в натуре, он козла с собой притащил. И не простого козла, а опущенного!
– Не опущенного козла, а козла отпущения. Из Израиля, между прочим, – внес поправку ангел, – от древних евреев доставил. Они на него все грехи, накопившиеся за год, складывали и отпускали в пустыню.
– Ну и вез бы его в пустыню, к Томке Собакиной, пусть бы верблюжью колючку там жрал. На черта ты его в мой огород выпустил? Я до сих пор кротам в глаза не могу спокойно смотреть. – Альберт с раздражением ударил ладонью по мощной ляжке, обтянутой коричневой кожаной штаниной. – До сих пор это… как его там…
– Моральный ущерб возмещаешь, – подсказал черт.
– Точно, типа дань плачу! – вскричал Полухайкин.
Несмотря на то что прошел уже целый год, неприятные события все еще были свежи в памяти Альберта Ивановича. Дело в том, что козел съел всю капусту в Марточкином огороде.
Гуча помалкивал, он прищурил глаза и хитро ухмыльнулся. Это он отвязал козла. Не специально. Просто так получилось. Помнится, тогда они со стариком Аминатом вели задушевную беседу у той самой изгороди, к которой злополучное животное было привязано. Наглая скотина из Израиля дико орала и нарушала ход плавной философской беседы. Под фирменную настоечку отшельника трудно было поймать нить ускользающей мысли, а тут еще этот… козел! Кто же знал, что животина, обретя свободу, сразу же понесется в огород? И не просто сходит на экскурсию, а устроит там такую потраву, что спокойная Марта, увидев это, зайдется в диком визге и перебудит весь Рубельштадт?
– Утром, услышав вопль жены, Полухайкин соскочил с постели и в одних подштанниках, но в короне и с мечом в руке понесся спасать благоверную, – продолжал рассказ Гуча. – Никакого врага не увидел и с минуту стоял, пытаясь сообразить, что же так расстроило супругу, а когда наконец понял, то тут же саморучно, этим же клинком раскопал все норы, вскрыл весь лабиринт, в котором проживали землеройные гномы. Марта попыталась остановить супруга, не дать ему разорить вконец капустную плантацию, да куда там! Вся слезами изошла, бедная. Гномов Альберт выловил всех до единого и посадил в птичьи клетки. А потом устроил расправу.