– Вот! – сказала она и поставила на стол оловянное блюдо, покрытое толстым слоем грязи и сильно погнутое. Потом запустила руку в другой карман и выудила сморщенное старое яблоко.
Бенедикт, наконец-то пришедший в свое нормальное состояние, подошел к столу, взял посудину и приложил к лицу. Вмятина точно соответствовала по форме и размеру огромной шишке на лбу.
Гризелла забрала у ангела волшебный предмет и, игнорируя неодобрительный взгляд Марты, снова поставила его на сверкающую столешницу. Потом потянулась за яблочком, но пальцы наткнулись на пустое место. Все уставились на ангела. Тот покраснел и несмело положил на стол огрызок.
– Извините, пожалуйста, – пролепетал он, едва не плача.
– Вот саранча! – воскликнул Гуча, всплеснув руками. – Жрешь что ни попадя!
– Я нечаянно, – прошептал виновник, – я сам не понимаю, как это происходит.
Бенедикт не был обжорой, он просто был рассеянным. Иногда казалось, что его руки живут отдельно от остального тела. Стоило только рядом оказаться еде, как руки ангела принимались засовывать в рот все, до чего могли дотянуться. Другой бы на его месте растолстел, но Бенедикт оставался все таким же стройным и узкоплечим, как будто не поглощал калории в невероятных количествах.
Ведьма прошипела что-то не очень приятное об аппетите Бенедикта и, засунув руку в бездонный карман, выудила второе яблочко, еще старее первого. Прошептав заклинание, она подкинула яблочко. Оно завертелось в воздухе, упало на блюдо и… остановилось.
– Яблочко наливное, – сказал Гуча, догадавшись, что задумала старуха, – но, к сожалению, не функционирует – либо тарелочку долго амортизировали, либо яблочко сгнило. А жаль! Сейчас и мы девочку бы увидели, и похититель бы обозначился.
– Так это типа телик? – догадался Альберт.
– Это типа камера наружного слежения, – объяснил черт.
– Так че, не понял, кина типа не будет? – произнес Полухайкин, ни к кому конкретно не обращаясь. А поскольку интерес у него к данной посудине был личный, то действовал он решительно – взял оловянное блюдо и выпрямил его. Несколько движений мощных пальцев – и яблочко весело закрутилось по идеально ровной поверхности, показав сначала кусок неба, потом верхушки деревьев, а потом…
А потом за спинами людей раздался противный, режущий уши звук. Компания, с нетерпением ожидавшая, когда тарелка покажет цельную картинку, синхронно вздрогнула, люди оглянулись на звук.
На подоконнике сидело маленькое уродливое существо. Огромная пасть была открыта, острые зубы блестели, глаза кровожадно зыркали по сторонам, а звуки, которые издавала горгулья, можно было назвать как угодно, только не смехом. Острые когти сжимали свернутую в трубочку бумагу.