Вукотич осмотрел свои кандалы. Его ноги были прикованы к продольной балке, встроенной в пол телеги. Движения рук стесняли наручники, цепью соединенные с кандалами двух других заключенных, которые сидели по обе стороны от него. Вукотич чувствовал себя подвеской на сувенирном браслете. Запах в фургоне становился все тяжелее - не все арестованные умели контролировать себя, как Вукотич.
Он пришел в город-крепость в поисках работы. Его последний контракт закончился после того, как аверландские бандиты обратили в бегство Вастариенских завоевателей. Со смертью принца Вастариена Вукотич освободился от обязательств и мог предложить свой меч другому нанимателю, какового он рассчитывал найти среди воинственных аристократов, которые соберутся на праздник Ульрика в Жуфбаре. Торжества, посвященные богу сражений, волков и зимы, проводились осенью, перед началом зимнего сезона, каждый год в новом городе. Именно там замышлялись походы против порождений тьмы, строились планы защиты Империи и определялась диспозиция армии Императора Люйтпольда. Во время праздника у наемника, оставшегося без хозяина, были все шансы вновь поступить на службу.
Сквозь щели между досками, из которых была сделана крыша фургона, светило солнце, разгоняя темноту, что позволило Вукотичу разглядеть товарищей по несчастью. Все они были в цепях. Их ножные кандалы крепились к центральной балке. На теле у многих виднелись следы побоев. Слева от Вукотича, до предела натянув цепь ручных оков, сидел парень с замасленными кудрями, выдававшими в нем кислевского дворянина. Из одежды на мужчине были только кальсоны, надетые задом наперед. Кислевита била дрожь от плохо сдерживаемой, молчаливой ярости. Неизвестно, из чьей постели его вытащили, но он явно предпочел бы оказаться там, а не здесь. Пожилая женщина в поношенной, но чистой одежде плакала, пряча лицо в ладонях. Она повторяла снова и снова, всхлипывая: «Я многие годы продавала лекарственные травы. Это законно». Несколько закоренелых пьяниц все еще храпели, не проспавшись. Интересно, что они скажут, обнаружив, что попали в исправительную колонию. Напротив Вукотича сидели трое гномов, связанные вместе. Коротышки горько сетовали на судьбу. Они толкались, норовя заехать друг другу в глаз, и ругались на языке, не понятном наемнику.
Жуфбар оказался иным на этот раз. Прибыв в город, Клей Глинка склонил на свою сторону городского лорда-маршала Владислава Бласко. На улицах расклеили плакаты, запрещавшие азартные игры, пьянки, драки, танцы, «нескромную» музыку, проституцию, курение в общественных местах и продажу запрещенных зелий. Вукотич посмеялся над помпезными указами, посчитав, что их повесили красы ради. На празднике в честь бога сражений город наводнят толпы свободных от службы солдат. Как можно ждать от них, что они не будут играть в кости, пить, драться, веселиться, волочиться за девками или жевать «ведьмин корень»? Это просто смешно. Однако приверженцы Глинки в черных балахонах сновали повсюду. Теоретически они не должны были носить оружия, однако символом священной войны их предводитель выбрал двухфутовый железный посох, на котором были начертаны Семь заповедей чистоты. Этот посох последователи нередко приводили в качестве неоспоримого аргумента, внедряя новые законы.