– Он собирает деньги, – сказал Джоселин, прочитав очередное письмо.
– И это заставляет нервничать парламентариев?
– Он получит их в достаточном количестве.
– Так, значит, ты поедешь в Шрусбери, чтобы там присоединиться к ним?
– Да, как только появится Карадок, и ты окажешься в обществе своей дочери и служанки.
– Мне не хотелось бы оставаться одной в Грейз Корт.
– Но ты подождешь меня здесь?
Она знала, что если он и не до конца понимает, то все же чувствует ее состояние, ее желание ускользнуть от него, вернувшись в свое время. Поэтому ей нелегко было ответить на этот вопрос.
– Я вижу, что ты в нерешительности, – продолжал Джоселин, – скажи, ты все еще любишь Майкла Морельяна?
– Нет, конечно, нет.
– Но и меня ты еще не любишь, так ведь?
– Я хочу оказаться с тобой в постели, если это что-то говорит тебе.
Джоселин заколебался:
– Может быть, нам действительно следует заняться любовью, это прояснит ситуацию. И удержит тебя рядом со мной.
Николь никогда не ожидала от себя ничего подобного, тем не менее, она произнесла:
– Не стоит потакать моим желаниям, жертвуя ради этого своими убеждениями. Я могу подождать до тех пор, пока ты действительно будешь готов к этому.
– Господи, Арабелла! – воскликнул Джоселин, вскакивая и направляясь к ней. – Ты все-таки удивительная женщина! Не ожидал, что услышу такое от тебя.
С этими словами он заключил ее в объятия, и они впервые за время знакомства начали целоваться, давая волю своей страсти. Его язык оказался у нее во рту, он с наслаждением ласкал ее губы, он пил нектар любви, как пьют мед или вино, испытывая негу и блаженство. Она тут же поддалась на его ласку, отвечая на каждое движение, так, как это могла делать только Николь Холл.
– К черту все. Я хочу тебя, – проговорил Джоселин, расстегивая корсет и осыпая поцелуями обнажившееся тело.
Она почувствовала, как горячие губы целуют грудь, маленькие, твердые соски Арабеллы были теперь у него во рту.
– Я не могу больше сдерживать себя, – хрипло проговорил он, – ты хочешь, чтобы это произошло прямо здесь?
– Нет, пойдем в спальню. Сюда могут войти слуги.
Как будто услышав ее слова, кто-то постучал, и дверь почти сразу начала открываться. Они отскочили друг от друга с глупым и виноватым видом.
– Извините, что побеспокоил вас, милорд, – сказал появившийся слуга, с удивлением разглядывая растрепанного и возбужденного Джоселина, – но в дом прибыл человек, который утверждает, что вы посылали за ним. Он назвался Карадоком Веннером. Могу я его впустить?
– Он появился в самый подходящий момент, – виновато проговорил муж Николь, грустно глядя на нее. – Да, впустите его и скажите, что я буду через несколько минут.