Потом она решила разобраться в себе и с прискорбием обнаружила, что хочет Майкла, что ее сущность «коллекционера» вовсе не изменилась, ей нравилось целоваться с ним, несмотря на всю ту необычную страсть, которую она испытывала по отношению к Джоселину. Поняв все это, она почувствовала себя больной.
– Вы проспали весь день, – сказала Эммет, заходя к ней в комнату.
– Да, проспала.
Девушка выглядела слегка смущенной:
– Под одной крышей с господином Майклом вам будет нелегко, госпожа. Но, в конце концов, у вас с ним дочь. Он, кстати, уже видел Миранду?
– Нет еще, он был слишком занят, но я обещала показать ее ему сегодня вечером.
– Только будьте осторожны, чтобы солдаты и особенно лейтенант не заметили, что вы с ним в таких дружеских отношениях.
– Почему ты меня об этом просишь?
– Потому что, если ситуация изменится, и роялисты опять захватят поместье, будет очень плохо, если пойдут слухи о вас, как о стороннице парламентариев.
– Вряд ли меня можно обвинить за хорошее отношение к человеку, с которым я когда-то была помолвлена.
– Сейчас это ничего не значит. Никакие причины учитываться не будут.
Николь вздохнула:
– Какая идиотская ситуация, – потом она замолчала, потому что ее вдруг поразила другая мысль. – Господи, надеюсь Джоселин не вернется, пока они здесь. Он же попадется в ловушку!
– Не бойтесь, он узнает об этом раньше, чем появится в доме. Ведь слуг никто не держит взаперти.
– А как же мистер Холлин?
– Если он не дурак, то будет держаться подальше, хотя Майкл вряд ли обратит внимание на визиты священника.
– И наш изумительный рождественский обед придется отменить…
– Но пуританами являются только лидеры «круглоголовых», – ответила Эммет, – а простые солдаты в этом ничего не понимают. Они любят праздники так же, как и мы.
Николь встала:
– Если я не могу пригласить соседей, тогда и все остальные пролетают с рождественским обедом.
– Конечно, за исключением Майкла, – прямо сказала Эммет.
– Без всяких исключений, – твердо ответила Николь и вышла из комнаты под пристальным взглядом Эммет.
* * *
В тот вечер, может быть, это было глупо и неразумно, но Николь ужинала поздно в обществе Майкла потому, что она хотела этого. Явно смущенная и растроенная Эммет принесла Миранду, заботливо одетую в ночную рубашечку. В свете свечей лицо Майкла сделалось нежным, и он тут же начал играть с дочкой. Глядя на них, Николь была тронута до глубины души видом того, как он наслаждается обществом малышки, в тот момент он был нежен и прост и полон искренней любви. Вспоминая о жестоком обращении с детьми и преступлениях, совершаемых подростками, про которые она читала в газетах, и которые были столь ужасны, что ее тошнило при одной мысли о них, Николь радовалась тому, что, хоть и ненадолго, познала материнство в столетии, где не было ничего подобного.