— Конвойная рота у тебя недоукомплектована?
— Так точно.
— Оружие расконвоированным можешь выдать хоть сегодня, — утешил генерал-майор. — Но за все отвечаешь лично!
— Прошу письменный приказ.
— Брось ты разводить бюрократию!
— Понял! — ответил Лавров. — Сегодня я не успею, но вот завтра попробую.
— Сколько человек ты думаешь вооружить?
— Для начала раздам двадцать карабинов. Километрах в пятнадцати есть перспективный на драгметаллы рудник, можно попробовать с него.
— Хорошо, — раздался в ответ бодрый голос Савицкого. — Мужик ты с головой, глупостей не наделаешь. Тут к тебе еще одно дело имеется.
Лаврову показалось, что голос Савицкого теперь прозвучал как будто бы вкрадчиво.
— Что за дело? — Глеб Кириллович попытался не выдать своей настороженности.
— Грузовик ты отправил?
— Да, он уехал в тот же день.
— Хорошо. Завтра жди еще один грузовик с «картошкой», подъедут в восемь тридцать. Оформишь все так, как раньше.
Кодовое слово «картошка» подразумевало очень серьезный груз.
— Сделаю! — уверенно отозвался полковник.
— Я на тебя надеюсь.
Голос генерал-майора прозвучал как-то натянуто. Но у полковника с Савицким были не столь приятельские отношения, чтобы спрашивать о том, что же так взволновало начальство.
Ровно в восемь утра полковник Лавров отдал распоряжение готовиться к приему важного груза.
Машина с контейнером никогда не стояла у КПП. Барин обязан был проследить за ее беспрепятственным продвижением. Ворота должны быть распахнуты, а полуторка безостановочно и на большой скорости обязана проследовать к землянке, где ее будет ждать спецгруппа.
В момент проезда грузовика лагерь словно вымирал, заключенных загоняли в бараки, а караульный взвод, усиливая режим, занимал позиции на подходе к зоне.
Так было и в этот раз.
У начальника лагеря была еще одна обязанность — он должен был лично присутствовать при передаче секретного груза. Обычно Лавров всегда стоял немного поодаль и смиренно наблюдал за тем, как контейнер переходит из одних рук в другие.
Заложив руки за спину, Глеб Кириллович направился к землянке.
Вся операция была распланирована с точностью до одной минуты. «Смерш» вообще отличался редкой въедливостью и пунктуальностью, и любое отклонение от намеченного плана воспринималось его представителями как грубейшее нарушение. А тут прошло уже более получаса, а машина все не появлялась. Что-то пошло не так. Глеб Кириллович поймал себя на том, что кулаки его невольно сжались. Даже солдаты конвойного взвода слегка погрустнели, проявляя некоторое нетерпение. Выдержанными оставались только члены спецгруппы «Три толстяка» — рядовой и капитан стояли у входа в землянку, а майор Коробов занимал позицию немного поодаль. Иногда троица обменивалась короткими малозначащими репликами, после чего они вновь надолго замолкали.