– Я не сводил их – я же не сваха! Они сами друг друга нашли… Но люди меняются со временем. Потому что они люди, а не камни какие-нибудь. Хотя и камни тоже меняются.
– Не верю. Как полёт летящего камня – траекторию – можно высчитать, так и человеческие отношения… Зная всё, что знаешь ты… Учитывая каждое событие в прошлом и будущем…
– События в будущем учитывать нельзя. Они не предопределены…
– А что такого случилось? Ни одного события в их жизни, которого ты не мог бы просчитать заранее… Рождение ребёнка, ссоры с дедушкой Алексом… Работа… Ничего особенного…
– Тебе сколько лет?
– Двенадцать.
– А иногда мне кажется, что ты старше меня… Судя по твоим речам…
– Ничего смешного! Я не спорить к тебе пришла… Я вот что: соедини их заново. Я так хочу.
Пандем молчал. Смотрел.
– Значит так, – сказала Юлька, и ей самой показалось, что внутри её голоса прозвучал упрямый голос дедушки Алекса. – Или ты их снова соединяешь – ты можешь, я знаю…
– Они у нас люди или кто? Куклы?
– Они муж и жена! Они мои родители, и должны жить вместе! Чего бы там им не хотелось!
– От того, что они не будут жить вместе, они не перестанут быть твоими родителями…
– Пан, не мути воду… Ты меня любишь?
Тот, кто смотрел с экрана, мигнул.
– Да.
Сказано было коротко и кротко. У Юльки по спине пробежали мурашки: она сразу поверила. Как верила уже много раз.
– Пан… Милый… Послушай меня. Только послушай. Ты ведь можешь это сделать. Никому не будет хуже. Будет лучше! Пусть мама… Молчи! Я всё знаю, что ты мне скажешь. Но это ведь особенный случай. Ты признай: я ведь особенный ребёнок тоже… Другим хоть бы что, пусть их родители хоть на Полярной платформе… А я так не могу! Ну пожалей ты меня… Никто ведь не узнает, что ты отступил от своих этих проклятых принципов… Пожалуйста!
– Пятнадцать лет назад, – глухо сказал Пандем, – другая девочка… Она была чуть постарше. Хотела выйти замуж за твоего отца. Она его действительно любила. И говорила очень похоже… Только если бы я тогда «подсудил» ей, тебя бы не было, Юль…
– Если ты меня не послушаешь, – сказала Юлька тихо, – значит, я для тебя – ничто.
– Это неправда. Юлька, ты для меня очень многое. Ты – это часть меня. Тебе надо не тёмный и не золотистый, а наоборот, бело-розовый, очень светлый оттенок лица, и тогда ты сможешь хорошо менять цветовую гамму глаз…
Тот, что смотрел с экрана, протянул вперёд руку; в руке было круглое зеркало, и Юлька увидела в нём своё отражение – со светящейся молочным светом кожей, с вишнёвыми выразительными глазами – тот самый эффект, который она тщетно пыталась отыскать в коробке с новейшей косметикой.