– Какая разница? – хмуро ответил другой. – На весла посадим. До Аджакии не сдохнет, и ладно.
Плоскодонка с разгону выскочила на песок, гребцы начали выпрыгивать на берег, оставляя деревянными сандалиями глубокие следы. Изекиль поднялся, двинулся навстречу.
– У тебя руки-ноги нормальные? – требовательно поинтересовался первый из гребцов. – Ты понимаешь мою речь?
– Где ваш хозяин? – спросил в ответ жрец.
– Согни локоть… – Гребец пощупал его мышцы, потом полез в рот осматривать зубы. Этого Изекиль вынести не смог, перехватил его за ладонь и быстро повел мизинцем правой руки от запястья к плечу. Потом обошел смертного и остановился перед следующим:
– Где ваш хозяин?
– Ты понимаешь нашу речь, дикарь? – удивился голубоглазый торговец со шрамом на виске.
– А-а-а! – зашелся в крике первый из гребцов, поняв наконец, что рука перестала ему подчиняться: не опускается, не сгибается в локте, и только пальцы продолжают слабо шевелиться. Прочие торговцы моментально схватились за топоры, пока еще не очень понимая, с кем нужно сражаться.
– Нет-нет… – Изекиль поднял палец и покачал им из стороны в сторону. – Никаких битв. Или вы везете меня к хозяину, или я превращу вас в жаб, а потом подожду, когда он приплывет узнать, что случилось.
– Это колдун, колдун! У меня рука окаменела! Рубите его, братва, это колдун!
Крики несчастного возымели прямо противоположное действие – гребцы попятились, косясь на свою лодку.
– Давай так, – предложил тот, что со шрамом. – Мы заберем твои товары, а там к хозяину и поплывем. Лады?
– Да будет так. – Изекиль повернулся к первому гребцу и опять быстро провел по руке мизинцем – но теперь от запястья к плечу: – Хватит орать. Иди, работай…
И забрался в лодку, выбрав себе место на второй от кормы скамье.
Выменянные товары торговцы загрузили в середину плоскодонки, где между скамейками имелось свободное место, после чего столкнули глубоко просевшую лодку на воду и, взявшись за весла, стали выгребать против течения. Стараясь держаться русла, гребцы прошли одну излучину, вторую, третью, пересекли мелководный плес. Там, над омутом за еще одной отмелью, мирно покачивалась громадина мореходного корабля – не меньше чем полусотни локтей в длину и двадцати в ширину. Пузатое судно, сшитое из положенных внахлест досок, было не нильским, однако Изекилю уже доводилось видеть такие, и не раз.
– Шарданы, – тихо пробормотал он. – Морской народ, проклятый Великим.
Лодка, постепенно замедляя ход, ткнулась во влажный борт. Сверху упали веревки, к которым были привязаны широкие лосиные шкуры, и гребцы начали перекладывать товар на них.