Вздрагивали от взрывов крашеные половицы под ногами у Крайнева, тоненько позванивали стекла. Он вспомнил, как два дня назад уходили отсюда последние корабли дивизиона, срочно перебазировавшиеся на новое место. Тральщик Крайнева не имел хода, и, оставляя его здесь, в этой бухте, комдив хмуро спросил:
— Сколько времени вам надо на ремонт?
— Суток четверо, товарищ капитан третьего ранга, — ответил Крайнев. — Не меньше.
— Отремонтируетесь, сразу же в главную базу следуйте. Оставляем вам торпедный катер лейтенанта Федосеева. Для прикрытия. Немцы далековато, но вдруг появится какой-нибудь корабль… В базе с майором Слепневым остаются человек сорок.
Весь этот короткий разговор от слова до слова помнил Крайнев и сейчас дорого бы дал, чтобы он повторился, чтобы можно было вернуть тот день. Комдив сказал ему тогда:
— Отправьте жену и дочку с кораблями, Сергей Константинович. На всякий случай. Мало ли что… Все семьи уходят со своими.
Крайнев лишь улыбнулся тогда:
— Значит, и моя семья должна уйти со мной. Разрешите, товарищ капитан третьего ранга?
— Что ж, добро, — согласился комдив. — Прошу вас об одном — поторопитесь. Ну, действуйте!
Кто же мог подумать, что такое случится?! Откуда все-таки взялись здесь немцы? Крайнев прислушался к нарастающему гулу боя, проклиная себя за то, что не отправил с отрядом Татьяну — с пятилетней Ульянкой, как предлагал комдив, представляя, как они сидят сейчас дома и прислушиваются к каждому выстрелу.
Шальные снаряды уже долетали до середины бухты, вздымали белые фонтаны воды. Глядя на них, Крайнев понимал, что медлить больше нельзя, надо действовать. Но что-то мешало ему решиться на этот уже обдуманный, крайний шаг, что-то мешало подойти к телефону, позвонить на пирс и сказать те несколько слов, которые — он в этом убежден был — приведут в смятение, потрясут всю команду тральщика, да и торпедного катера тоже. Он знал, что именно так и будет, и поэтому постоял еще с минуту, задумчиво поглаживая теплый гладкий бок телефонного аппарата, чувствуя, как неприятно повлажнели от волнения ладони.
Дверь в домике вдруг широко и шумно распахнулась, и Крайнев даже обрадовался тому, что сейчас кто-то появится и надо будет что-то предпринимать, — это позволит оттянуть еще несколько минут от его решающего звонка на пирс. В проеме показалась рослая фигура моряка в разорванной фланелевке, в откинутой на затылок бескозырке. Из-под нее выбивались слипшиеся темные волосы, отяжелевшие, как показалось Крайневу, от крови. На щеке извилистым следом запеклась бурая струйка. Автомат в его руке казался игрушечным, он держал его за ствол, прикладом вниз.