– Расскажите мне о вашем кузене, – потребовал граф.
– Нет.
– Расскажите!
– Почему вас интересует мое прошлое? Вы вдруг решили проявить человечность?
Она была в ярости, глаза блестели, сердце бешено стучало, и он приблизился к ней, так что они оказались нос к носу. Она была готова к очередной битве – типично по-женски. Он не мог вообразить, по какому поводу, но осознание этого воспламенило и его тоже.
Он чувствовал себя уязвленным. В ее ошибочном раздражении против Аманды именно он был оскорблен и оклеветан. Именно он пострадал от ее напыщенного кузена. Помимо воли он оказался втянут в семейные дрязги и вынужден постоянно беспокоиться о ней.
Нет, он отказывается заботиться о ней! Отказывается проводить каждую минуту, волнуясь и тревожась. Он хочет мира и спокойствия. Он хочет опять вернуться к своей вольной, скандальной жизни.
Эти обременительные, накатывающие чувства вины и угрызения совести были отвратительны ему. Он не мог без конца размышлять, правильно ли поступал в том или ином случае.
И что, черт побери, было правильно?
– Жаль, что я не спросил вас об этом раньше, – сказал он, сдерживая раздражение, и притянул ее к себе.
Эмили расплакалась, слезы катились по щекам, падая ему на рубашку.
– Мой отец хотел, чтобы я вышла за него замуж, и я была готова пойти на это. Была готова! – добавила она, словно он оспаривал этот факт.
– Но вы не смогли?
– Я нашла кое-какие бумаги. Он намеревался после свадьбы отправить Мэри в дом для умалишенных.
Граф нахмурился:
– Но она же не душевнобольная.
– Ну и что? У него будет достаточно денег, чтобы осуществить свой план.
– Но он же не может отправить ее туда без всякой причины. Существуют законы, чтобы предотвратить такую жестокость. – По крайней мере Майкл предполагал, что они существуют.
– У простой женщины нет никакой защиты против такого человека, как Реджиналд.
– Уверен, что вы не так поняли, – проговорил граф, пытаясь ее успокоить. Реджиналд – подлинный осел и задира, который мог предпринять любое порочное деяние, и Майкл пожалел, что не надавал тумаков этой свинье, когда у него была такая возможность.
– Я не могу больше выносить это, – сказала она. – Мне страшно хочется покинуть ваш дом, но мне некуда идти.
При этом признании он содрогнулся. Неужели она предпочтет безопасному и спокойному дому опасности Лондона?
– Я не позволю вам уехать, – признался он. – Не могу позволить.
– Мне больно, когда я нахожусь рядом с вами, больно любить вас и видеть, что вы сердитесь на меня.
– Я не сержусь. – Его гнев унесло, словно осенние листья ветром. – Вы – все для меня. Я обожаю вас. Я… я…