— Нет, не признаем, — ответила я. — Это провокация. Почему вы не сообщаете российской стороне об этом инциденте? Пусть они тоже поучаствуют в расследовании, почему нет? Или вы против плодотворного сотрудничества?
— Это лишнее, — отрезал милиционер, — мы сами разберемся.
— Как же, разберетесь, — проговорила я сквозь зубы. — Комедию ломаете, будто никто не знает о плантациях конопли в казахстанских степях. Если на то пошло, на пакете нет отпечатков наших пальцев, экспертиза это докажет.
— Значит, не признаете…
— Никак нет, дорогой товарищ.
Милиционер позвал своего помощника:
— Куанчалиев! — и заспешил что-то на своем языке.
К нам подошел низкорослый милиционер с чуть вздернутым носом, из ноздрей которого торчали жесткие черные волоски. Он махнул нам рукой:
— Вставайте и пошли!
— Куда? — спросила я.
— В камеру временно задержанных.
— Слава богу, что временно! — возрадовался Игорь.
Я поднялась со стула.
— Рано радуешься. Мы можем задержаться там на неопределенный срок. И вообще, нет ничего более постоянного, чем временное. Обвязал забор веревочкой, и он простоит в таком виде лет сто.
— Не разговаривать! — предупредил наш «конвоир». — Вперед марш! Руки за спину!
Мы вышли из кабинета в траурном молчании.
— Вы будете нашим постоянным опекуном? — спросила я. — Мы уже начинаем привыкать к вам.
— Нет. Сейчас передам вас помощнику дежурного, он отвечает за камеру временно задержанных.
— А где же он сейчас? Почему вы работаете вместо него?
— Занят человек, неужели непонятно?
В принципе понятно.
— У вас раздельные камеры для мужчин и для женщин? — спросила я.
— Нет, общие.
— Как! — Я остановилась на полпути. — Я не могу находиться в мужской компании! А как же в туалет ходить?
— В туалет мы вас будем провожать, по одному. Параши в камере нет.
— Слава богу, что хотя бы в этом есть какая-то ясность, — буркнула я.
Нас подвели к серой металлической двери с глазком, отперли ее и втолкнули внутрь.
— Соберетесь по нужде — постучите.
В камере, кроме нас, был какой-то парнишка с черными как смоль волосами и раскосыми глазами. Возле нижней губы слева у него была огромная коричневая родинка, размером с десятикопеечную монету. Он настороженно смотрел на нас, пока мы усаживались на дощаные нары.
— Привет! — Я весело махнула рукой. — Как тебя зовут, амиго?
По всей видимости, парнишка понятия не имел, что такое амиго, поэтому промолчал. Или с недоверием отнесся к моему игривому настроению.
— Мы тут загрузимся на жесткий диск, — выдал Игорь. — Ты так и не скинул нам свое имя. Сообщи хотя бы пароль.
«Амиго» переводил свой взгляд то на меня, то на Игоря, будто соображал, как давно нас выпустили из психушки.