Посмотрев на себя в зеркало, я еще раз убедилась в этом. При всем своем удобстве мой костюм слишком откровенно демонстрировал мои намерения. И я вряд ли смогла бы объяснить правдоподобно кому-нибудь необходимость подобного шага. Кем бы они меня ни считали, доктором или прожигательницей жизни, они вряд ли поймут мое непременное желание прогуляться пешком по Забайкалью.
И я уговорила себя подождать еще минут двадцать. Взглянув на часы, я засекла время. Как это обычно бывает в таких случаях, субъективное время не соответствовало реальному, и, если бы не сменяющие друг друга секунды на моих электронных часах, я бы давно усомнилась в их исправности.
Наконец и эти двадцать минут закончились, и я снова подошла к проводнице. Она как ни в чем не бывало подметала ковер в коридоре и даже насвистывала что-то незатейливое себе под нос.
— Вы чего-то хотите? — спросила она, заметив, что я в нерешительности остановилась неподалеку.
Я не хотела напрямую спрашивать у нее ни о чем, надеясь, что она сама сообщит мне все необходимое.
— Выть. От тоски, — искренне ответила я, и она рассмеялась.
— А вы сходите в ресторан, все время-то быстрее пройдет.
«Мне сейчас только в ресторан и идти,» — ухмыльнувшись, подумала я, но проводница продолжала убеждать меня в целесообразности такого поступка.
— Вон бородатый туда сразу побежал, как только узнал про аварию.
«Бородатым» она скорее всего называла Андрона. Небритый с первого дня, он, пожалуй, действительно заслужил уже такую кличку.
— А вы-то откуда знаете, что он в ресторан пошел? — спросила я.
— А он за колбаской своей приходил, говорит, что такой колбасы ни в одном ресторане нет, так вот он ее с собой туда взял, — с аппетитом рассказывала она. — А я уж думала — он про нее забыл, с первого дня лежала.
«Мне бы его заботы», — ни к селу ни к городу подумала я, но мне теперь было не до колбасы.
Я вернулась к себе в купе и присела рядом с собранной в дорогу сумкой.
«Или в этом вагоне вообще нет никакого курьера, или я ничего не понимаю, — решила я. Не бывает на свете таких курьеров, которые бы отказались от своей цели только потому, что им необходимо пройти для этого каких-то пятнадцать километров, — а именно столько, по моим расчетам, было до шоссе. И эта еще привязалась со своей колбасой!..»
Видимо, эта колбаса стала последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Иначе почему бы она меня так взбесила?
«Видите ли, она думала, что он про нее забыл! — срывала я злость на несчастной проводнице. — Сама, поди, хотела сожрать, шесть дней дожидалась…»
И тут я поняла, что с этой колбасой что-то не то. Если у Андрона с первого дня лежала в холодильнике колбаса, то какого лешего он жрал мой «сухой паек», тем более если колбаса была такая вкусная? Иначе что могли означать его слова — «такой колбасы ни в одном ресторане не найдешь»?