"Рождение Трагедии", "Антихрист", "Эссе Хомо", "Так говорил Заратустра" - хлесткие, сильные титулы книг. Он умел выбирать титулы.
Бернский профессор жил без женщин. Написал бунтовщические книги, похожие на прелестные письма Разина. Предлагал философствовать с помощью молотка. Последние двенадцать лет жизни провел в психиатрической лечебнице.
Рыжий, низкорослый Вагнер в берете. Модный композитор, как все модные композиторы (это выше и совсем не то, что модный литератор) Вагнер был, судя по воспоминаниям, нагл, высокомерен, тиранил близких, любил, чтобы его любили и льстили ему. В этом отношении (разумеется не по таланту) он был похож, думаю, на любого самодура композитора и музыканта - на Ростроповича или даже на режиссера Любимова. Мощь вагнеровских опер трудно отрицать. Помню, я видел "Золото Рейна" в постановке французского режиссера, там ходили великаны по три-четыре метра высотой, но это не было смешно. Светлый юноша Зигфрид, Боги, валькирии - все это разумеется действует на тебя только в том случае, если ты хочешь, чтоб действовало. В противном случае великаны смешны. Вагнеровская бутафорика сама по себе вдохновляющая, конечно. Русский художник Васильев сумел создать ряд отличных работ, исходя из этой бутафорики. Его Валькирия над поверженным воином понравилась бы и Вагнеру и Ницше. Они бы аплодировали.
Очарование Ницше несомненно. Сама фонетическая основа его фамилии звучит для русского как ниетже, нет же, ницше - нет говоряций. Пророчество уже на уровне имени сбывается. Нет говорящий Системе. Нет говорящий христианству. Нет говорящий человеку, тому, какой он получился в европейской цивилизации. Нет говорящий Государству. Ницшеанец полностью соответствует все отрицающему, сильному сверхчеловеку, презирающему толпу и массу. Вообще-то говоря, Ницше... вот уже сто лет играет роль умного Дьявола Богоборца. Те, кому мир мал, тесен и отвратителен - приходят к Ницше. Познакомившись с его философствованием с помощью молотка, они получают подтверждение своим "нет"-импульсам. Тут Ницше ободряет. Ведь всегда наряду с покорностью системе живет и другая - богоборческая, отрицающая традиция. Бунта и Восстания.
Мой сокамерник научил меня системе тюремной гимнастики, точнее это постоянное наращивание силы - борьба с тюремной вселенной посредством своего тела. Постоянно увеличивая количество серий отжиманий и количество отжиманий в серии, я с раскрытой пастью хриплю ежедневно, борюсь за свое преобладание во вселенной колючей, полутораметровых стен, железных дверей, коек и конвоя. Это все от Ницше, хотя как мне помнится, великий немецкий философ не сделал в своей жизни ни единого физического упражнения. У Сверхчеловека из камеры № 24 глаза вылазят из орбит, трясутся ноги, но он упрямо делает себя каменным. Нет же, нет же - хриплю я. Нитцше.