Натуральная йети с гитарообразной фигурой, в серой неброской шерсти умеренной пушистости (на Кавказе и не такие женщины есть, сам видел! Ой, мама, было…), гориллообразное милое личико и впечатляющая грудь шестнадцатого размера! Мужчины поймут… Всё должно иметь разумную меру и устоявшуюся гармонию. Излишества не всегда приветствуются…
Один робот женского пола (роботесса, роботиха, робвумэн, роботроника, рободева и так далее, продолжать можно долго, язык у нас богатый) – блестящая, новая, хорошо смазанная, лампочки, где надо, горят, но, сами понимаете, экспонат на весьма узкого любителя…
Из оставшейся троицы хотелось бы отметить безмятежно спящую роскошную нимфею в клетке с табличкой «Не пугать». Женщину-кошку, натуральную, типа сфинкса, вылизывающую себя так, что скромная иудейка забурела, как заря. И невнятный, но шевелящийся клубок глянцевых червей или растительных отростков с совершенно дурманным запахом гормонального голландского парфюма.
То есть как ни верти, а на привередливый эльфийский вкус угодить нечем. Особенно если умолчать о том, что Миллавеллор всеми силами души и сердца рвался к «размножению» лишь с одной романтично-далёкой особой…
– Таки ша! Выпускайте его, толку не будет, даже на цифру ноль, – задумчиво перекинув «галил» за спину, решила Рахиль. – Ваня, поддержите персонаж за лапти – я чую, шо он будет нам дико полезен в плане информации. Тока потом вымойте руки, как перед едой!
Казак пожал погонами: почему бы и нет?! Держать эльфа в лабораторном отсеке и далее глупо, оставить его и выкинуть самок нецелесообразно, тем более что остроухое дитя экспериментов профессора Толкиена выглядело крайне исхудавшим, а местами даже измождённым. Значит, берём, несём, спасаем…
Как видите, чего-чего, а упёртого оптимизма нашей парочке было не занимать. Как контрастно воспринимались эти двое на фоне интеллектуальной фантастики доперестроечных лет… Помните, там каждый герой брал на свои плечи непосильную философскую дилемму и носился с ней, как курица со страусиным яйцом – и бросить жалко, и высидеть задницы не хватит!
Зато какая блистательная гармония складывалась в обществе: партия рапортовала, что «всё хорошо!», а писатели-фантасты глаголили «всё плохо»… Партия докладывала, что «жить стало лучше, жить стало веселее», а писатели ей – «девяносто процентов всего сущего – дерьмо!» Ну, себя, любимых, они, разумеется, вписывали в оставшиеся десять… И каждый интеллигентный человек искренне стремился их за это уважать, чтоб и его в эти проценты как-нибудь взяли. Культурная питерская традиция, просим-с лю-бить-с…