Тетя Мила была дома около десяти часов вечера. Слегка обгоревшая на солнце — здесь главное знать меру, — но счастливая и довольная. Не хотелось бы омрачать ей праздник души и портить настроение плохими новостями. Очень хорошо, что основной бардак я успела убрать до ее приезда. Поняв, что что-то не так, тетя Мила первым делом кинулась ко мне и поинтересовалась, все ли со мной в порядке. Она, конечно же, знала — работа у меня опасная, но люди, которые тебя любят, никогда не привыкнут к этому, не смирятся, настаивая на подыскивании работы поспокойнее.
— Женя, что случилось? — спросила она, пытаясь говорить как можно строже и холоднее, но сразу же смягчилась и добавила: — С тобой все в порядке?
— Издержки производства, неизбежные, — ответила я. — Можешь не беспокоиться и не переживать, теперь я в бессрочном отпуске.
Потом тетя проверила, все ли на месте. Убедилась, что главное не пропало: ни деньги, ни драгоценности — она очень дорожила и берегла маленький кулончик в виде сердца, такие еще часто показывают в кино: они открываются, и в эти две половинки можно вставить особо дорогие тебе крошечные фотографии. Там было изображение молодой тети Милы и первой ее любви, о которой она помнила, раз так хранила сердечко. Вздохнув, тетя начала помогать мне убираться. Одна я, безусловно, справилась бы, но таков уж характер тети Милы.
Большая часть видеокассет оказалась негодной, и от нее пришлось избавиться. Сердце мое обливалось кровью, когда я опускала их в мусоропровод.
Я не спала всю ночь и лишь под утро ненадолго задремала. До обеда стояла невыносимая духота. Иногда было ощущение, что воздух застыл и трещит от накала, так он был наэлектризован. После обеда небо заволокло серыми тяжелыми тучами, разбухшими от избытка влаги. И начался форменный, банальный конец света. Дождь лил стеной, обрушивая на землю тонны воды. Люди в панике разбегались кто куда, шлепая по лужам и еще больше пачкая брюки, длинные легкие юбки и голые ноги в мини.
Чтобы развеяться немного, решила пройтись. На душе было тяжело и неприятно. Какой-то нехороший осадок. Гуляла по проспекту, где в многочисленных кафе под открытым небом, под навесами и зонтиками, сидели люди, которым так же, как и мне, не сиделось дома, и наслаждались прохладительными напитками. Потом я свернула на улицу, пересекавшую проспект, и направилась к площади, где возвышался бронзовый, застывший навечно вождь Октябрьской революции и указывал путь в светлое будущее, а как шутили раньше, во времена тотального дефицита, место, где дают колбасу.